Мемориальная плита на перроне Симферопольского вокзала. В 1944-м с него, еще разрушенного, людей увозили в депортацию. Фото из открытых источников. Как радовался полуостров в мае 1944-го, когда Красная Армия, вместе с местными народными мстителями, партизанами и подпольщиками, окончательно освободила его от фашистов… И как больно было ему, что спустя дни - недели, часть его жителей-детей насильно вывезли с родных мест. Нет, не угнали фашисты в рабство и концлагеря - врага к тому времени полностью разгромили в наших местах. Их самих назвали врагами, отправили на спецпоселение, кого в Среднюю Азию, кого в Сибирь, на Урал, кто-то потом оказался на Севере и на Дальнем Востоке. Кто-то так и остался в пути, на промежуточных станциях, не перенеся дорогу… Женщины и старики, малыши и вчерашние защитники полуострова, в один миг они стали ненужными. Депортация. «Антисоветские» элементы Их начали выявлять в Крыму сразу после начала войны, первыми «антисоветскими» стали, естественно, немцы, позже итальянцы (Германия и Италия воевали против СССР). После освобождения полуострова борьба с «антисоветчиной» стала массовой. Записывали в изменники всех скопом, вплоть до маленьких детей, просто за то, что были не той национальности. Но ведь подлость её не имеет?! И почему-то за измену единиц ответили сотни. По злой иронии приказ наркомов - внутренних дел Лаврентия Берии и госбезопасности Всеволода Меркулова - «О мероприятиях по очистке Крыма от антисоветских элементов» появился в день освобождения от фашистов Симферополя, Евпатории, Феодосии - 13 апреля 1944-го. Спустя чуть больше месяца «очистка» от крымских татар - почти 200 тысяч, а ещё несколько десятков караимов и чудом уцелевших цыган (их фашисты массово уничтожили ещё в первые месяцы оккупации). Но 18 мая история депортации не окончилась: спустя 11 дней появился доклад наркома внут­ренних дел главе государства Иосифу Сталину о том, что на полуострове «продолжается работа по выявлению и изъятию антисоветского элемента». На сей раз «изъятию» подлежали 12075 болгар, в период немецкой оккупации «значительной частью участвовали в проводимых немцами мероприятиях по заготовке хлеба для германской армии, содействовали германским военным властям в выявлении советских партизан». О том, что среди болгар было немало партизан и подпольщиков, в том числе Вторым партизанским районом командовал болгарин Иван Генов, не упоминалось. Как и о партизанах и подпольщиках греках, о командире Южного соединения греке Михаиле Македонском, представленном к званию Героя Советского Сою­за и не получившем его из-за национальных вопросов. Зато 14300 греков, проживавших на полуострове, обвинялись в том, что «значительная часть, особенно в приморских городах, с приходом оккупантов занялась торговлей и мелкой промышленностью» (словно до этого народ бездельничал. - Ред.). 9919 проживавших на полуострове армян обвиняли в том, что организованный немцами «армянский комитет проводил большую антисоветскую работу». - О делах патриотов армян, не упоминалось, также как и об иных крымских героях, - рассказал нашей газете историк Вартан Григорян, - Но в памяти народа множество армян - наших крымских партизан, казнённых врагами и, к счас­тью, доживших до освобождения родной земли. К примеру, Андраник Аведов, Эдим Аветян, Андрей Агабатов, Армен, Булатов, Левон Ваизян, Погос Варелжан, Равиль и Вреус Годжиманян, Альберт Дадаянц, Атабан Еридян, подпольщики Артём Гюрегьян, Ашот Айрапетов, Павел Делямуре, Александр Зубочекянц, Григорий и Зинаида Кешишевы, Григорий и Варвара Киркоровы, Григорий Купелян, Акоп и Мария Лусикян, Гайк и Мария Майдересовы, Амтар Мавиян, Рубен Малхосян… Эти двое, кстати, преданы вместе с товарищами из многонациональной группы крымского татарина Абдуллы Дагджи. Преданы русскими по национальности. А о сёлах, татарских, греческих, сожжённых фашистами вместе с людьми, тоже не упоминалось. Лаки - греческое, все называют Крымской Хатынью, по аналогии с сожжённым белорусским селением… Но ни слова о том в докладах об «антисоветских элементах»… Зато «выход» предложен: «НКВД считает целесообразным провести выселение болгар, греков, армян». Постановление Госкомитета обороны появилось 2 июня 1944-го: «дополнительно к выселению по постановлению от 11 мая крымских татар, выселить с территории Крымской АССР 37 тысяч немецких пособников из числа болгар, греков и армян». 37 тысяч, все представители народов. Вместе с ними выселению подлежали «недовысланные» «330 немцев, австрийцев, венгров, румын, итальянцев, до 1000 проституток из прибрежных городов (они были разных национальностей, и далеко не все пособничали врагу, многие таким вот образом жизни выясняли сведения, необходимые партизанам и подпольщикам. - Ред.). А потом ещё «310 семей местных жителей турецкого, греческого и иранского подданст­ва, имевших просроченные турецкие, гречес­кие и иранские паспорта», посчитали «нежелательными для оставления в Крыму». Операция по выселению окончилась 27 июня 1944-го, а через неделю нарком НКВД докладывал: «Всего выселено 225009 человек, в том числе татар - 183155, болгар - 12422, греков - 15040, армян - 9621, немцев - 1119, иноподданных - 3652 человека. При проведении операции по выселению на местах и в пути происшествий не было». Судьбы людские Конечно, гибель депортируе­мых в пути «происшествием» не считалась. Таких людей прос­то выносили на ближайшей станции, не позволяя родным проститься. И теплушки, забитые под завязку, и охраняемые, словно заключённых перевозили, продолжали путь. Ни еды, ни воды практически не было, выйти на станции, чтобы прос­то подышать, размять ноги - запрещено… - Высылаемым запрещено было всё, - рассказывает Людмила Леонтьевна. - Семья моего мужа Константина - греки, вначале чудом выжили в оккупации, потом - в депортации. Они жили в Балаклаве, когда фашисты её заняли, то выгнали всех из домов. Костя, трёхлетний, его три старшие сестры и мама, Людмила Дионисовна, поселились в воронке от снаряда. Их муж и отец Константин Ксенофонтович воевал, как и многие горожане, в балаклавском партизанском отряде: на фронт его не взяли из-за хромоты. А мою будущую свекровь фашисты под угрозой расстрелять единственного сына заставили ловить и вялить им рыбу. Когда стало ясно, что наши вот-вот придут, она спрятала несколько рыбёшек, чтобы накормить освободителей. Фашист заметил это и, вытащив детей из воронки, поставил на колени и наставил автомат. Женщина ринулась на ствол, но в этот миг раздался выстрел. Фашист рухнул, а во двор ворвались наши солдаты. Это было счастье, и вернувшийся любимый - тоже счастье. Он вновь стал рыбачить, давнее занятие балаклавских греков, а жена готовить рыбу для Красной Армии. А 25 июня за ними пришли, велели взять немного вещей и ждать. Выселяют. За то, что женщина «на фашистов работала, а в заслугах мужа надо ещё разобраться» - так сказал конвойный. И никто ничего не смог доказать, ни бое­вые товарищи - партизаны, ни соседи, видевшие, как фашист, приставив к головке малыша пистолет, смеясь выговаривал: «Рыба или паф». Их вывезли в Узбекистан, но потом почему-то вновь засунули в вагоны - в Башкирию. К счастью, выжили. Но часто вспоминали, как в пути уходили люди из вагона, сколько ушло на спецпоселениях. Как охрана застрелила парня, «кажется из болгар», что пытался сбежать с поселения. (Позже за попытку побега ввели уголовную ответственность - 20 лет каторжных работ. - Ред.)… А в моей семье памятна высылка соседей армян 27 июня 1944-го. Добрейшей и мудрой бабушки, чьё имя, увы, не вспомнить, почти 90 было женщине, она всё не могла понять, за что с ними так. И её дочки Аруси, честно работавшей на возрождении родного города, и маленькой внучки Лины, родившейся за год до войны. Им тоже сказали собраться в один миг, два крохотных узелка, горстка сухариков в дорогу и рыдания во дворе до утра, все соседи провожали, в неизвестность… Поголовное обвинение с крымских народов сняли лишь 8 лет назад, полностью реабилитировав.