Здесь был сиротский дом Андрея Фабра. Фото Анны Кадниковой. Надо помнить, что наше светлое будущее основывалось не только на деятельном настоящем, но и на мужественно-добродетельном прошлом. В предыдущем выпуске рубрики рассказали об Александре Степановиче Таранове-Белозёрове, служившем прокурором Таврической области, позже возглавлявшем дворянское собрание Таврической губернии, почти всё имущество (кроме небольшой доли, оставленной брату Григорию) завещавшим Симферополю на создание странноприимного дома. Благодарные жители назвали в его честь одну из первых улиц - Тарановская, по росписи, составленной архитектором П. (увы, имя забыто) Григорьевым. Позднее - Садовая, затем - в честь поэта Василия Андрее­вича Жуковского. В минувшем году памятный указатель «Тарановская» появился рядом со зданием, построенным по завещанию Александра Степановича, рядом с местом его последнего приюта. Ещё одна памятная доска появилась в честь Андрея Яковлевича Фабра, тоже прокурора, завещавшего всё имущество на приют для сирот. Вспоминаем. «Наилучшее содержание» Это для Странноприимного дома Александр Таранов-Белозёров особо оговаривал. В январе 1814-го завещал унаследованное от отца имение на Слобожанщине брату Григорию, дал волю крепостным и в Екатеринославской и Таврической губерниях (крепостное право в Российской империи отменят в 1861-м по указу императора Александра Второго), а иное имущество (в том числе земли, подаренные сподвижником императ­рицы Екатерины Алексеевны Великой Григорием Александровичем Потёмкиным, генерал-губернатором Новороссии, а руководитель его канцелярии Василий Васильевич Попов - друг нашего земляка) завещал городу - «приговорить знающих мастеровых людей по плану выстроить в Симферополе богадельню или странноприимный дом… в коем помещать неизлечимо больных предпочтительно раненых российских воинов на брани за веру, государя и Отечество…». И описание: «в два этажа из камня; чтобы были просторные комнаты… Прошу почтеннейших попечителей, чтобы содержание в странноприимном доме было наилучшее: пища, питьё здоровые, в свежем мясе, чёрном и белом хлебе, в хлебном и виноградном вине, квасе и в прочих потребностях доброго качества состоящие. Лучше иметь беспомощных менее и довольствовать их с избытком, нежели много и давать скудное содержание». Приют предполагался на полсотни страждущих, а пока строили, два десятка таких разместили в доме Александра Степановича, согласно его последней воле. В Госархиве республики есть фонд Совета попечителей дома: адмирал Филипп Тимофеевич Быченский, преподаватель Николай Фёдорович Покровский, химик Феликс Де-Серра, ботаник Христиан Христианович Стевен, врачи Андрей Фёдорович Арендт, показавший «отличное усердие, неутомимые труды и человеческое попечение в пользовании больных, призреваемых в странноприимном доме, вылечивал застарелые болезни с особенным искусством», Фёдор Карлович Мильгаузен, «основавший здесь библиотеку, заботившийся о надлежащем уходе за подопечными». И крымчане помогали «Тарановке», на пожертвования построили церковь Рождества Богородицы. Здание начали строить в 1822-м, благодаря рапортам смотрителя майора Степанова (имя, увы, забылось), знаем, что к работам привлекли архитектора Ивана Фёдоровича Колодина, сумевшего воплотить мечту Александра Степановича о колоннаде. В открывшуюся в 1826-м «Тарановку» принимали «раненых воинов, за ранами или за старостью уволенных», потом и гражданских - без разницы на положение, пол и национальность. Странноприимному дому покровительствовала императрица Мария Фёдоровна, а император Николай Павлович Первый посетил его, пожертвовав на храм. В Крымскую войну - гос­питаль, где трудились сёстры милосердия Крестовоздвиженской общины Петербурга, в том числе Елизавета Петровна Карцева, Екатерина Михайловна Бакунина, Екатерина Александровна Хитрова; оперировал Николай Иванович Пирогов. И в русско-турецкую 1877-1878 гг. госпиталь был, и в Гражданскую, Великую Оте­чественную здесь раненым помогали. А ещё в разные годы - клиника внутренних болезней и диагностики медицинского факультета Таврического университета, противотуберкулёзный диспансер, вторая Советская больница, госпиталь инвалидов войны, медучилище имени Дмитрия Ильича Ульянова… Всё благодаря бывшему прокурору Таврической области Александру Таранову-Белозёрову, служившему людям. «Доброте обязаны» Служил людям и прокурор, уже Таврической губернии Андрей Яковлевич Фабр. Некоторые исследователи называют его сыном Александра Таранова-Белозёрова, хотя официально отец - Яков-Франц Фабр, директор казённых виноградников Судакской долины, ушедший из жизни, когда мальчику исполнилось три года; позже его мама Мария Фёдоровна Фабр-Гроскрейц вышла замуж за Александра Степановича… Как бы ни было, оба наших героя схожи не только службой, но и душой, открытой, добротой и благородством. А ещё завещаниями на благо города: Андрей Яковлевич, ушедший 160 лет назад, имущество завещал на открытие сиротского дома. Здание сохранилось - в бывшем переулке Фабра (поименован в 1904-м, переименован в Совнаркомовский в 1924-м), ныне Министерство образования, науки и молодёжи республики, а в семье читателя Алексея Григорьевича Кобец, родившегося в 1903-м, сохранился документ об окончании с отличием школы сиротского дома. Память Андрея Фабра в минувшем году, к 300-летию Российской прокуратуры, увековечена стараниями будущих и настоящих сотрудников прокуратуры республики, ветеранов службы. Брак у Александра Степановича и Марии Фёдоровны не сложился, и женщина посвятила себя сыну Андрею, дав ему хорошее образование - несколько (в том числе, крымскотатарский) языков, чувство слога, знание истории, культуры … Юноша, любивший природу, стал форштмейстером Феодосийского уезда (главный лесник района), а ещё помогал бороться с эпидемией моровой язвы, чумы, окуривая дома дымом горящих полыни и можжевельника. Затем работа в канцелярии Таврического губернатора Андрея Михайловича Бороздина, экзамены в Харьковском университете и с 1825-го - должность прокурора Таврической губернии, во время службы вновь выпало бороться с эпидемиями. В 1833-м назначен в Одессу правителем канцелярии Михаила Семёновича Воронцова, Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора (в губернаторство входил и Крым). Губернатором позже стал и сам Андрей Яковлевич - Екатеринославской губернии, немало для неё сделав, по сути, создав облик Екатеринослава (Днепропетровска), а в Крымскую войну превратив губернию в центр помощи воинам. И наукой занимался, перевёл с греческого труд Арриана о Чёрном море - Понте Эвксинском; статьи писал о древних крымских курганах, о народах Новороссии. Коллекцию древнегреческой посуды и амфор подарил Одесскому общест­ву истории и древностей, а коллекцию минералов - Новороссийско-Бессарабскому дендро-минералогическому кабинету, открытому по его инициативе… А всё имущество завещал Симферополю на создание приюта (открылся в 1864-м, через год после ухода мецената). Будучи прокурором, понял, что преступность множится от ненужности детей-сирот, мечтал, чтобы ребята получали хоть частичку заботы, как он у мамы. «Пользуясь правом завещания неограниченного . и желая быть полезным страждущему человечеству, все . недвижимые имения мои и денежный капитал мой . оставляю я после смерти моей навсегда и неотъемлемо в пользу малолетних неимущих сирот». Сам купил участок и построил двухэтажный дом, два флигеля на «20 человек мужского пола с правом приё­ма 10 дополнительных». Дети должны были быть круглыми сиротами, находиться в крайней бедности, возрастом не моложе 4 и не старше 11 лет, и непременно из Таврической губернии. Их обучали грамоте, арифметике, истории, религии, была ремесленная школа - сотни ребят вернул в жизнь, сиротский дом Андрея Фабра. Добродетель в завещании просил «содержать в порядке сад и в чистоте источник в саду, находящиеся как предметы, необходимые для здоровья детей». А ещё просил сохранять дорогие для него шкатулку и молитвенник мамы, которые вместе с завещанием, письмами Михаила Воронцова, грамотами, орденами, путевыми заметками хранились в зале приюта. И беречь могилы матери и его, «ежегодно в присутствии воспитанников совершать панихиды на месте погребения мамы в день её ухода - именно её доброте дети обязаны с приютом». Захоронения Андрея Яковлевича и Марии Фёдоровны в селении Ана-Эли (Загорское, ныне территория Урожайного Симферопольского района) исчезли в лихие революционные годы, как и дорогие им предметы из приюта. В здании закрытого приюта обустроили советскую школу №14. В ней учились Зоя Жильцова, Борис Хохлов, Николай Долетов, Владлен Ланский, Евгений Семняков - герои-подпольщики во время фашистской оккупации Симферополя… После войны в здании устроили профтехучилище, а в современной республике там - Министерство образования. Два бывших прокурора, чиновника, Александр Степанович и Андрей Яковлевич… два благодетеля полуострова. Не забываем, земляки!