Азат Григорян. / Мост через Сиваш. Фото из открытого источника. Нам, потомкам, в истории войны особо нужны, важны победа и воспоминания выстоявших. Чтобы не только помнили и знали, «мы победили!!», а понимали, какой ценой, как шли к успеху, натужно, надрывно боролись; скольких теряли, сколько преодолели. Чтобы чувствовали и берегли память, всегда. Полуостров отмечает победный юбилей: 80 лет назад его спасли от фашистов. Спасли Вооружённые Силы Советского Союза, Красная Армия, флот, пехота, авиация, артиллерия, танкисты… Все, кто беззаветно сражался на фронтах. Спасли при мощной поддержке народных мстителей, партизан и подпольщиков, в оккупированных врагом регионах; при огромной вере ждущих освобождения; при колоссальном труде тыла. Все вместе смогли, всё сделали, чтобы через два с половиной года потерь, боли, страха, подвигов и свершений, на полуостров, замерший, замёрзший в оккупации, пришла тёплая Крымская весна 1944-го. «Крымская правда» заглянула в воспоминания освободителей, записи фронтового дневника, «по горячим следам», и послевоенные, продуманные, вновь пережитые мысли. Мы должны знать, как это было. Сапёры прорыва Думать, что весна, освободительная, лишь 80 лет назад наступила, неправильно - она тогда окончательно свершилась, а вот шаги были долгими и отчаянными. Начались ещё осенью 1941-го, когда врагу, несмотря на огромные усилия защитников полуострова, удалось прорваться на его территорию. Но держался ещё Севастополь, на помощь ему, на спасение Крыма, шли Керченско-Феодосийский, Евпаторийский, Судакский и Коктебельский десанты. И вроде вначале получилось, но потом неудача, пал созданный Крымский фронт, оставлен Севастополь. И тысячи жизней, военных, гражданских, боль земли - тому цена. Но Крым знал, что не бросит страна, верил и ждал, боролся и мечтал, когда свои вернутся с освобождением, с победой! И были Керченско-Эльтигенский десант, форсирование Сиваша, плацдарм на Перекопе, опять с боями и потерями, но рывки, прорывы, уверенные, необходимые, когда приказы командования и самим себе совпадают: Держаться! Вперёд!». До 8 апреля 1944-го, когда с мощной артиллерийской подготовкой все наши войска перешли в наступление, и после тоже - до 12 мая того года, окончательного разгрома здесь врага, третьего успешного удара Иосифа Сталина, крымской победы. Второй, наверное, Крымской весны, первая всё же была в 1783-м, при Екатерине Великой, когда полуостров воссоединился с Россией, а третья - 10 лет назад, когда вновь вернулся к ней. Неспециально сошлись воспоминания бойцов одного рода службы - сапёров. Тех, что вместе с фронтовой разведкой, всегда на переднем крае войны. Инженерная разведка территории, заминирование своей и разминирование занятой врагом, проходы в проволочных заграждениях для бойцов и техники, и вновь разминирование уже освобождённой земли, чтобы мирные могли ходить спокойно. У наших героев последовательны даже номера инженерных бригад и разница в возрасте небольшая. Пётр Дмитриевич Олейников из Кислово Волгоградской (Сталинградской) области, чьи фронтовые записи, сохранённые потомками, мы публиковали в прошлом выпуске рубрики, родился 22 июня 1922-го, служил в 13-й отдельной инженерной Феодосийской бригаде специального назначения, вступившей в Крым в ноябре 1943-го в Керченско-Эльтигенском десанте, одной из первых, как всегда прокладывая путь. Азат Артёмович Григорян, родившийся 5 декабря 1925-го в армянском Ахалцихе, служил в 12-й штурмовой инженерно-сапёрной Мелитопольской Краснознамённой, орденов Суворова, Кутузова и Красной Звезды бригаде, что форсировала Сиваш в ноябре 1943-го, мост через него строила для прохода основных сил, техники. У первого за полуостров орден Красной Звезды, у второго - медаль «За отвагу» (правда, официально она за Будапешт, но без Крыма его бы не было). Увы, фронтовиков, одних из освободителей полуострова, победителей, уже нет с нами, первый стал вечностью в 1993-м, второй - в 2021-м. Но память хранит, и воспоминания их - завет, урок потомкам, не забывать цену Победы! «Снежное перемирие» С армянского имя Азата Григоряна переводится как «Свобода» - символично, что он был среди тех, кто нёс её Крыму, Союзу, миру. Путь в Крым шёл для него через Донбасс, где, друг детства Мамед Таиров погиб, и Мелитополь, где сам ранен, - тогда в ином подразделении воевал, пулемётный расчёт 161-го стрелкового полка, но из госпиталя попал 12-ю штурмовую инженерно-сапёрную. В первых числах ноября 1943-го его бригада, под командованием Петра Георгиевича Павлова (Панчевского), вместе с другими подразделения форсировала коварный осенний Сиваш, несколько раз приходилось переходить туда и обратно, порой по шею в ледяной воде, чтобы переправлять на надувных лодках и плотах лёгкие орудия. Для тяжёлых, для перехода основных сил на удерживаемый с боями плацдарм - строили насыпь и мост по проекту офицеров бригады Исаака Александровича Симоновского и Льва Михайловича Белявского. Ниже уровня воды опоры на деревянно-металлический настил укладывали, чтобы фашистские самолёты не засекли. «Бомбили они ежедневно и очень сильно, но мы привыкли к тому, до двух десятков с фугасными и осколочными бомбами прилетало, - вспоминал Азат Артёмович. - Наши зенитчики по паре в день точно сбивали. Иногда прямым попаданием фашистских бомб разрушалось несколько пролётов уже построенного моста, мы восстанавливали их, новые возводили (и штормы часто разрушали - возрождали. - Ред.). Но вода-то ледяная, меньше 10 градусов, комвзвода Пётр Федотович Костовский и комроты Ярошевский (увы, имя-отчество не знаем), чётко следили, чтобы команда каждые полчаса менялась, обсушиться могла в землянке у раскалённой железной бочки». Занятый плацдарм на побережье Сиваша держали с боями до весны, Крымская наступательная операция, решение о которой Ставка верховного главнокомандования приняла 16 марта 1944-го, изначально запланирована на 29 марта - погода вмешалась, на смену теплу начала месяца пришли снегопад и морозы. «Мы получили приказ 27 марта разминировать наш передний край, а ночью - передний край противника, проходы для танков сделать в проволочном заграждении, но ночью 26-го всё накрыл сильнейший снегопад: окопы, траншеи, минные поля - и наши, и немецкие. Нам тогда с другом Юркой Поплавским (Юрий Данилович. - Ред.) повезло ещё, не замёрзли в своём окопе, а сколько так ребят погибло, не проснулись, ведь прямо в траншеях-окопах жили перед наступлением, бурьяна подстелив, да шинелью накрывшись, спали. Вот, что удивительно, случилось у нас с врагом тогда «снежное перемирие» - и мы, и они очищали каждый свои траншеи от снега - метрах в 150 друг от друга, на переднем крае находились, но никто не стрелял. К 6 апреля, как только растаял снег, просохла земля, мы выполнили приказ. Обычно в минных полях делали проходы, чтобы танк мог пройти и по 3 человека справа и слева, то есть метров 12 шириной. Но здесь делали сплошное разминирование, ведь наступление большое, мины оставлять нельзя. Со своим краем справились, дошли до проволочного заграждения, тут стало по-настоящему страшно вновь: фашисты совсем рядом и уже готовы дать бой, «снежное перемирие» окончилось. У нас в роте был казах (увы, имя не знаем. - Ред.), не расстававшийся с ручным пулемётом, его послали с группой разминировать передний край противника, это около сотни метров от проволочных заграждений, уже на вражеской территории, под обстрелом. Немцы ждали - мы слышали этот страшный обстрел, начавшийся, когда ребята только срезали заграждения, так казах расставил ручной пулёмёт, начал бить - враги моментально притихли, поняли, что отпор будет жёсткий. У нас только один сапёр был тогда ранен, задание выполнено успешно, путь войскам открыт. Пулемётчика орденом Красного Знамени наградили, жаль, погиб парень под Будапештом. Конечно, может быть и лишним кому покажется такое сплошное разминирование, ведь наша артподготовка перед наступлением была мощнейшей, землю вспахивала, но такая работа - нельзя мины пропускать. Освободители идут». Наступление началось 8 апреля 1944-го, Азат Григорян с товарищами разминированием дорог занимались, очищая пусть передовым отрядам. «Обидно, но ни Симферополь, ни Севастополь мне освобождать не довелось, - вспоминал фронтовик, автор книги «Пламя моей жизни». - Под Джанкоем ранило осколком снаряда в ногу. Спасибо, санинструктор спас, много километров тащил на себе в медсанбат. Так что в эти города я входил после освобождения - на костылях. Но, главное, Крым был спасён». Победу Азат Артёмович встретил в Австрии, после решив связать жизнь с армией, пути службы вновь привели в когда-то спасённый Крым, и офицер потом часто приезжал на Сиваш, где памятник боевым товарищам, к братским могилам, пел им любимый «День Победы». Воспоминания сапёров прорыва. Петра Олейникова, Азата Григоряна, воспоминания иных победителей (успеть ещё услышать, из первых уст, если повезёт; обязательно в книгах прочесть) - это важно и нужно потомкам, не только знать «мы победили!», но и помнить, какой ценой. Помним.