Семья Сухоребрик - Мария, маленький Яков, Фёдор и его сестрёнка. Эти слова любимой Марусеньке, Марии Михайловне, говорил её родной Фёдор, Фёдор Митрофанович, уходя на войну, вначале с белофинами, потом с фашистами. И она помнила их всегда, не веря похоронке, не веря рассказам очевидцев о его гибели в уже почти освобождённом Крыму - 1 мая 1944-го. Помнила, любила, ждала. Об одном из захоронений воинского сектора на старом погосте за симферопольским Центральным рынком нам рассказал краевед Вартан Григорян, который с товарищами, ветеранами МВД, приводит их в порядок. Удалось разыскать в Новороссийске правнучку погибшего, Фёдора Сухоребрика, которая теперь вместе с дочками, как подрастут, мечтает приехать с цветами к его последнему приюту. - Из нашей семьи там никто, увы, не был, - рассказывает Алёна. - Даже не знали где, не принято как-то было о том говорить, всё поддерживали прабабушкину правду, что он не погиб. Она, конечно, знала где, получила похоронку на любимого, да и семья, у которой прадед был на постое, писала ей многие детали, как хоронили его знала. Но не верила в это, всю жизнь не верила, помнила и ждала. И всегда, тепло вспоминая о любимом, всё повторяла нам его слова: «Марусенька, я всегда буду живой, вернусь к тебе обязательно, если ни сразу после войны, то в старости…». Они познакомились в 1930-м в Казахской ССР, Фёдор родился там в 1915-м, в селе Кирилловка, в большой и дружной крестьянской семье. Увы, имя его мамы не сохранилось в истории рода, а папа - Митрофан, по данным военного архива - Д. (Демьянович, Денисович, Дмитрие­вич, Давыдович, Дормидонтович?). О родителях прабабушки Алёна знает, что звали их Михаил и Наталья. В Казахстан семью выслали как зажиточных, а они были просто трудолюбивыми, десять детей там осталось, голод, тиф, одна Маруся, Мария Михайловна, и выжила. Её мама Наталья до 107 лет дожила, а она на 96-м ушла, в монашеском сане, приняв в 75 постриг и живя в монастыре, кладя молитвы за любимых, за своего Фёдора, которого продолжала всё же ждать. Может от того ещё не верила в его гибель, что случилось это в Крыму, где иная война, Гражданская, когда-то забрала у неё папу-красноармейца, в 1920-м форсировавшего ледяной Сиваш. - Прадедушка Фёдор благодаря любимой окончил экстерном школу-семилетку и педагогическое училище. Вместе в районном центре они работали учителями: она - в начальных классах, он - предметник, - продолжает правнучка. - В 1935-м у них родился единственный ребёнок, мой дедушка Яков. Это время было одним из самых счастливых в их жизни: прадедушка был настоящим человеком, серьёзным, целеустремлённым, прабабушка часто вспоминала его незаурядное чувство юмора и весёлые проделки-сюрпризы. Потом он получил высшее образование, стал директором школы. В 1939-м ушёл на Советско-финскую войну. С тех пор лишь дважды в короткий отпуск приезжал домой - в 1941-м, незадолго до Великой Отечественной, и в 1943-м пос­ле тяжёлого ранения и контузии. Всего два пальца, большой и указательный, остались тогда на правой руке. Но от возможности комиссовать по ранению он отказался, вернулся в свою часть, после стал капитаном, преподавателем тактики на курсах младших командиров 51-й армии. В её составе Фёдор Митрофанович Сухоребрик освобождал полуостров, погиб 1 мая 1944-го, когда с ординарцем из части ехали верхом в Симферополь на Первомайский митинг-демонстрацию: снайпер фашистский из лесополосы лишь офицеров убивал тогда, многие вот так, в почти мирном Крыму погибли, пока не вычислили, не уничтожили врага. Фёдор Митрофанович так и не узнал при жизни, как сын повзрослел, что внуки-правнуки подросли, а любимая Мария Михайловна Сухоребрик дождалась и за него рождения праправнучки, всю жизнь храня верность первой любви. Материал подготовила Наталья Бояринцева.