В год Победы Азату исполнилось 20 лет. Фото из архива газеты. В год 80-летия великих побед советского народа в жесточайших войнах минувшего века, Великой Отечественной и Второй мировой, продолжаем вспоминать тех, кто выстоял и победил. Ему было 19 лет, когда ещё не до конца поверив в долгожданную весть о мире, салютовал ему из личного оружия в освобождённом австрийском городке. Рядом - боевые друзья, такие же ошалевшие от счастья, - старше, моложе, ровесники. Юный мужчина Победы, один из Героев войны, один из освободителей Крыма, человек, строивший осенью 1943-го первый мост на полуостров. Накануне Азату Григоряну исполнилось бы 100 лет, увы, он ушёл раньше - весной 2021-го, но незримо остался с теми, кто помнит, с родными, единоверцами. «По советскому образцу» Старинный Ахалцих, армянский городок тогда в Грузинской ССР, именно здесь в семье Артёма Карапетовича и Марии Арутюновны родился 5 декабря 1925-го сынишка, «крещённый по советскому образцу», под алыми стягами в рабочем клубе, имя ему глава города дал Азат, «свобода», так, кстати, тогда же нарекли и новорождённую девочку - Азатуя. О её судьбе, увы, не знаем, а вот мальчик вырос, другом «Крымской правды» стал. Рассказывал Азат Артёмович, что крестили его в день рождения мамы - подарком стал к её тридцатилетию, 10 декабря 1895-го женщина родилась, так что и у неё в этом году юбилей. «Азатиком меня называла, - говорил фронтовик. - А полностью, Азат, только когда на фронт провожала, но и тогда добавила «Джан» - дорогой. Единственный я у неё получился, второй братик, крохотный Марлен, лишь три месяца прожил. Как она плакала тогда, а мне восемь лет было, поклялся, что всё буду делать, чтобы её слёзы появлялись лишь от радости. Милая, добрая мама, она окончила два класса русской школы (отец мальчика - пять классов. - Ред.), прекрасно играла на мандолине, пела. Именно она научила меня любить жизнь, быть честным и добрым; сама, когда я болел, всё отдавала для спасения, даже единственный отрез ткани продала, чтобы мне еда была». И мальчик честно старался выполнять детское обещание, вспоминал, как ловил в горном ручье форель для мамы; собирал ландыши, а с фронта писал нежные письма, заверяя, как у Сергея Есенина, что «не такой уж глупый я мальчишка, чтоб тебя не видя, умереть». Он не погиб в войну, хотя много раз мог, но повезло, а вот Мария Арутюновна совсем немного не дожила до их встречи. Азат и не знал о том, спешил домой победитель. Он не мог не стать солдатом Отечества - ведь к моменту его мобилизации на фронте, в битве за Москву, погиб старший брат Левон, только окончивший военное училище, командир пулемётной роты, - по папиной линии брат, да и сам отец мальчика, Артём Карапетович, - герой Первой мировой, тяжело раненный во время знаменитого прорыва Алексея Брусилова в Карпатах. Хоть и трудные отношения были в семье, но Азат всё равно и папе благодарен был за моменты «вместе», за невольную науку - «высочайший авторитет для меня был отец, вот как-то рассказал, что служил до войны в музыкальном взводе царской армии, на трубе играл, и я потом инструмент освоил, в краткий миг передышки между боями в бригадном оркестре играл» (а как на аккордеоне играл, кажется, совсем недавно «День Победы», играл и пел - до мурашек пробивало). Он рвался на фронт в 15, когда только пришла весть о нападении фашистов, но в военкомате его и одноклассников отправили «подрастать». В мае 1943-го призвали, в 17 лет, «из нашей школы тогда полсотни ребят на фронт отправились, а вернулось 13 только». До передовой у Азата Артемьевича было эвакуированное под Ереван Краснодарское миномётно-пулемётное училище, а через месяц парень сделал шаг вперёд, когда вызывали добровольцев отправиться на фронт - хоть и нужны были младшие командиры армии, но бойцы - ещё больше. Оказался в 161-м стрелковом полку 87-й гвардейской стрелковой дивизии, в роте училищного командира Панкратова, что вскоре погиб под Волновахой, на Донбассе, вместе с другом детства Мамедом Таировым - тот стал его вторым номером в пулемётном расчёте. И погиб в первом же бою под Сталино (Донецк). Несколько дней из Армянской ССР на территорию Украинской - то в вагонах-теплушках под постоянными бомбёжками, то пешком, в изматывающих марш-бросках с полной выкладкой, оружием, добирались бойцы к передовой. Вспоминал Азат Артёмович и тот путь, и то, как «бывалый солдат дядя Вася», прошедший вместе с дивизией Сталинградскую битву, учил их, пацанов, воинским хитростям; а он сам - первый номер расчёта тащил пулемёт, второй номер, Мамед, подсумки с дисками. «Два осколка фашистского снаряда в живот Мамеду попали, 7 сентября 1943-го, а я отчаянно тащил друга на себе до санитарной повозки, но… Тот снаряд в миг много беды принёс: Косареву из взвода осколок попал в позвоночник, однокласснику Габриелю Григоряну снёс часть кожи с лица… А новый второй номер моего расчёта, Орехов, в Запорожской области уже погиб - война это очень страшно, в миг рушит все планы, вот одноклассник Отари Дидимамишвили мог стать прекрасным художником, а на белорусской земле остался, в бою погиб. Это очень горько». Крымский мост В Запорожской области, под Мелитополем, в первый раз ранило и нашего земляка, тоже осколком - в руку. Пос­ле госпиталя направили на обучение в инженерно-сапёрную бригаду в Моздоке, затем снова фронт - 12-я штурмовая инженерно-сапёрная, бои за Крым. Он один из тех, кто в ноябре 1943-го форсировал Сиваш, перетаскивая на себе боеприпасы, орудия, готовя плацдарм к наступлению, а потом мост там возводили - «свайный, брали рельсы узкоколейки, что шла неподалёку» Как вспоминал наш друг, «выбрали место, где остров Русский поближе, чтобы к нему можно было провести, потом от острова до берега тоже сваи забить, там было всего 700 метров, но от нашего берега до острова 2 километра. Начальником строительства был комбриг полковник Пётр Павлов. Мост деревянный, настил на 5 сантиметров ниже поверхности воды, чтобы враги не могли разглядеть его. Работали по шею в воде, которая не более 10 градусов, немцы обстреливали, бомбили каждый день, разрушая построенное, но мы восстанавливали вновь. Работали по полчаса: одни идут отдохнуть, тут же бежит замена. А ты - в землянку, сушить одежду у огромной железной бочки с водой, докрасна раскалённой соляркой, через два часа снова на стройку. Потом по мосту пошли на плацдарм машины и танки. Теперь у Сиваша памятник тысячам наших павших, и 47 моим товарищам, сапёрам и зенитчикам, прикрывавшим нас». Ему тогда вновь повезло, и потом тоже, когда освобождал от фашистских мин путь на Крым пехоте и технике, «только под Джанкоем опять задело немного, спасибо санинструктору, что несколько километров на себе тащил до медсанбата. Так что в Симферополь я уже вошёл пос­ле освобождения, на костылях - с госпиталем. А в Каче, под Севастополем, кандидатом в партию большевиков приняли - в 18 лет». В звании младшего сержанта н командовал отделением, освобождая уже Европу, вновь пришлось водную преграду форсировать - Дунай, а за бои в Будапеште медаль на гимнастёрке появилась - «За отвагу». И повезло дошагать до Победы, узнать о ней после освобождения австрийского Виннер-Нойштадта: «Ох, как мы тогда радовались. Точно ошалели от вести долгожданной и выстраданной. Помню, как с такими же пацанами, солдатами, Юркой Поплавским, Ростиком Еникеевым, Сашкой Шалохиным, палили в воздух из боевых ППШ (пистолет-пулемёт конструкции Георгия Шпагина. - Ред.), за победу и в память ребят, что за неё погибли. Знаю, как бы радовались все они, павшие, не дожившие, всё за Родину и Победу отдавшие». Все - победители! С армией Азат Григорян не расстался, окончив Горьковское (Нижний Новгород) военно-политическое училище, продолжал службу. С ним была уже любимая Верочка - Вера Константиновна, участница трудового фронта, сына и дочь офицеру подарившая. Полвека назад стала семья крымчанами уже официально (по жизни полуостров вошёл в судьбу Азата Артёмовича ещё боями 1943-1944-го) - направили офицера на должность замначальника политотдела 32-го армейского корпуса, ещё почти десятилетие службы - в отставку полковник вышел в декабре 1981-го. Работал в Симферопольском горисполкоме, в Крымском армянском обществе, а в Крымскую весну просился вновь в бой - в Народное ополчение; как когда-то в начале Великой Отечественной, «возрастом не подошёл, слишком подрос», но зато на митингах, на встречах, словом уже Родину спасал. Азат Григорян, как и все прошедшие войну, сумевшие выстоять и победить, точно знал секрет счастья: «Любить Родину, близких, друзей. Помогать, созидать, быть человеком, добрым, согревающим иных своим теплом, радоваться каждому мигу и радовать тех, кто рядом». Помним!