Уже более 160 лет Русское географическое общество занимается исследованием Крыма. Исследование пещер Крыма и других регионов России, уникальные открытия, создание реестра пещер РФ и ближнего зарубежья, многочисленные ученые конференции и семинары. Всё это – работа ученых и исследователей Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского и Отделения Русского географического общества в Республике Крым, и только в текущем году. Подробнее об экспедициях и находках, а также планах на будущий год Крыминформу рассказал старший преподаватель кафедры землеведения и геоморфологии географического факультета Таврической академии КФУ, преподаватель, спелеолог, автор более 50 научных публикаций Геннадий Самохин.

После воссоединения Крыма с Россией как-то изменилась Ваша экспедиционная деятельность?

Экспедиции у нас проходили всегда и проходят сейчас. Могу сказать, что мне это не просто интересно, а я этим живу. Конечно, после того, как Крым стал частью Российской Федерации, перед нами шире открылись просторы нашей большой страны. У нас появилось региональное отделение Российского географического общества (РГО), а это большая семья, которая нас тепло принимает в любом регионе. Крым вошел в большую российскую научную и исследовательскую семью. Безусловно, Крым как и каждый регион вносит свой вклад, но великолепные ученые есть везде.

Какие события в рамках работы РГО вы можете назвать выдающимися для крымчан?

В этом году нас вызвали в Москву и вручили так называемый инициативный грант Русского географического общества. То есть инициатором этого гранта выступил не лично я, а РГО, которое попросило нас сделать определенную работу. Непосредственно президент РГО Сергей Шойгу и председатель Попечительского совета РГО Владимир Путин нам вручали грант на создание реестра пещер России и ближнего зарубежья. Нет в стране такого кадастра, пещеры не учтены. Я лично в прошлом году подавал заявку на грант по реестру пещер Крыма, и меня РГО не поддержало. Уже в этом году поручили сделать реестр не просто пещер Крыма, а всей страны. Мы прониклись этим.

В России насчитывается порядка 6 тысяч пещер, в Крыму – 1,8 тысяч, то есть у нас почти третья часть всех пещер страны. Но они есть везде, и до конца не только не исследованы, а даже не учтены. Более того, в России обнаружено только 20% пещер. Мы каждый год обнаруживаем новые части в известных пещерах, и новые пещеры в принципе открываем.

По программе создания реестра пещер мы сначала поехали на Байкал. Нас встретили в Иркутске, и несколько дней мы ездили на очень древние породы – мраморы, которым больше миллиарда лет. В этих породах прямо на берегу Байкала есть пещеры. Мы побывали в бухте Ая в регионе компактного расселения бурятов, у которых отличная от нашей религия – культ шаманизма Камлание. Это было интересно и с точки зрения истории, и с точки зрения геологии. В каждой пещере шаманы совершали обрядовые действа и часто хоронились.

Потом мы переехали на Алтай. На Алтае была большая экспедиция в составе 60 человек со всех регионов России. На Алтае находится глубочайшая пещера Сибири Кёк-Таш (голубой камень). Для меня как для крымчанина был большой шок, потому что я привык, что у нас пещера – это безлесое пространство, где мало растительности, везде кары, а там – болото на высоте 1 тыс метров, из которого вытекает речка и втекает в пещеру. Вторым разрывом шаблона для меня стало то, что в отличие от крымских пещер, в которых везде только чистая вода, там – вода, которая вытекает из болота и пить ее нельзя. Больше всего конечно поразило то, что вся пещера как огромная дорогая столешница из голубого мрамора. Там древние породы возрастом в 570 млн лет. У нас, конечно, известняки не такие красивые.

В этой пещере крымчане открыли большое продолжение. Нас было четыре человека из Крыма, и мы обнаружили не вглубь, а в стороны большие залы. Кроме того, с нами был биолог из Севастополя, который обнаружил интересные живые организмы. В Сибири никто до этого не занимался исследованием подземной жизни, а он открыл много эндемиков, собрал материалы.

Кроме того, мы обнаружили много новых пещер по окрестностям. И впервые в России, в этой поездке вообще много чего было впервые. Я искал пещеры с воздуха на мотопараплане: надеваешь рюкзак с пропеллером и бензобаком, разбегаешься и взлетаешь на крыле. Летишь с GPS и отмечаешь потенциальные места расположения пещер, а потом спускаешься вниз, и команда поисковиков осматривает помеченные места. Так две пещеры мы нашли новые, несмотря на то, что пещеры там искать очень тяжело из-за больших безлюдных пространств. Сделали топосъемки пещер.

По гранту мы закупили суперсовременное оборудование для картографирования пещер и создания их карт. Вся информация обрабатывается на высоком уровне с построением 3D-моделей.

На каком этапе находится работа по созданию реестра?

Никто заново сейчас пещеры не перепроверяет. В каждом регионе есть свои региональные кадастры. У отдельных геологов, которые в определенных регионах живут всю жизнь, знают все свои пещеры и создали их кадастр. Встречаются случаи, когда есть название пещеры, ее глубина, а ширина не указана, к примеру. То есть нам необходимо какие-то моменты стандартизировать, собрать вместе и сделать компьютерную программу, которая все это объединит. База данных будет выложена на сайте. Мы, когда брались за эту работу, не предполагали, что очень дорогим будет сам сайт, он стоит миллион рублей. Эта база будет открыта для всех и будет наполняться региональными кураторами из всех регионов России. Причем сюда будут внесены не только естественные пещеры, а и искусственные. Искусственные пещеры – это каменоломни, катакомбы, бункеры, культовые сооружения – подземные храмы. Программа уже создана и работает в черновом варианте. Мы должны сдать готовый продукт к марту 2017 года. Сейчас проходит тестирование этой базы данных нашими коллегами.

Какими еще находками и, может быть, вкладами в науку, могут похвалиться крымчане и Вы в том числе?

Мы ежегодно уже много лет подряд исследуем глубочайшую пещеру в мире – пещеру Крубера, которая находится в Абхазии. Это так называемый подземный полюс мира. Я – единственный человек, который был в ее самой нижней точке, погружался с аквалангом, так как на дне этой пещеры находится подземное озеро. Я нырнул на глубину 50 метров, побил рекорд Книги Гиннесса. В этом году мы нашими современными приборами сделали работы по созданию трехмерной модели этой пещеры. Пещера глубиной почти 2,2 тыс метров. Глубже пещеры в мире нет. Совершили ряд открытий. Дело в том, что вход соседней пещеры находится на 180 метров выше, и потенциально они соединяются. То есть если мы обнаружим это и их соединим, то глубочайшая пещерная система в мире станет глубже еще на 180 метров. Эта работа проводится не Русским географическим обществом, а Украинской спелеологической ассоциацией, и я выступаю как участник. Какие бы ни были сейчас разногласия, у нас очень тесные отношения с украинскими коллегами. Связи и друзей терять нельзя. Мы намерены продолжать там работать и в следующем году в том числе.

Крымчане от РГО активно исследуют богатства многих регионов России. А как часто проводятся исследования нашего полуострова?

Сергеем Шойгу была объявлена такая акция, как Крымская экспедиция. Есть Арктическая, Дальневосточная экспедиция, и по их подобию – Крымская. Она продолжается до сих пор и в итоге должен быть создан новый атлас Крыма.

Мы в мае этого года обнаружили в Крыму новую пещеру. Сейчас ее протяженность почти 1,5 км. Это пещера с крупным водотоком. К этому всегда активно привлекаем студентов. У нас при университете есть уже много лет крымский горно-спелеологический клуб.

С какими трудностями Вы сталкиваетесь в Крыму? Чего не хватает нашему региону в сравнении с другими?

Есть такое направление – инженерная карстология. Это движение, на мой взгляд, должно активно развиваться в Крыму, но не развивается. Есть в Крыму немало примеров, когда дома дают осадки из-за того, что не было исследовано место строительства. Если под местом строительства находятся известняки, то там может быть пещера. В таком случае надо проводить неблагоприятные геоморфологические процессы, к которым относятся сели, обвалы, оползни, в том числе и карст. По всем правилам обязательно надо проводить карстологические изыскания. Мы проводим такие изыскания под строительство, к примеру, детского садика в селе Уютное под Евпаторией, под строительство газопровода Кубань – Крым. Но многие этого не делают. Например, при проектировании трассы «Таврида», которая проходит параллельно с газопроводом. 40% трассы «Таврида» проходит по известнякам, и никто не проводит исследования. Беда. Вторая беда с трассой «Таврида» – это грязевой вулканизм на Керченском полуострове. Непосредственно по линии планируемой трассы «Таврида» в январе этого года извергался грязевой вулкан. Мы спросили у проектировщиков, что они будут с этим делать? Они сказали, что это ерунда, и они туда засыпят два «Камаза» щебенки. Но дело в том, что корни грязевого вулкана уходят вглубь на 2 км. Это вулканизм, проблему которого невозможно решить такими методами. Зачастую, проектировщики даже не знают, что бывает вулканизм на равнине, им это в голову не приходит.

Впрочем, основная проблема исследований заключается все же в отсутствии финансирования, потому что все поездки, как и раньше, за свой счет. И хотя при Украине мне приходилось дополнительно работать промышленным альпинистом, чтобы поддерживать экспедиционную активность, сейчас выше заработная плата и представительские расходы оплачиваются, но только на официальные мероприятия.

Какое участие в экспедиционной деятельности принимают студенты Крымского федерального университет им. В.И. Вернадского?

Вместе с коллегами и с моими студентами мы ездили в Дагестан, где есть огромный регион под названием Известняковый Дагестан. Красивейшие горы, источники, карстовые породы, но пещер всего 27, и больше мы не нашли. Однако там мы встретились с товарищами по линии РГО, нас пригласили исследовать пещеры в Чечне, куда мы поедем в октябре. Я надеюсь, что мы что-нибудь там найдем, потому что там действительно интересные массивы. Это своего рода продолжение крымских гор – та же внешняя и внутрення гряда. Генетически это те же породы, те же известняки того же возраста и химического состава, что и в Крыму. Высоты, правда, повыше, чем у нас – около трех километров.

Помимо этого на Байкале мы собрали большую коллекцию полудрагоценных камней, интересных с точки зрения геологии. Дело в том, что у нас открывается большой геологический музей, на который КФУ выделил специальный грант. Мы отправили почтой 100 кг камней в Крым. Музей будет открыт на базе университета, он пока только зарождается. Сейчас на этапе подготовки документов. Хотя, ящики, заполненные различными породами, которые станут экспонатами музея, десятками лежат в кабинетах, на кафедрах факультета. Нам готовы помочь во всех регионах страны. Экспонатами станут породы со всего мира. Это и минералы, и породы, которые будут использоваться для коллекции и как учебный наглядный материал.

Какие мероприятия еще запланированы в КФУ?

В Крыму впервые будет проходить пленум геоморфологической комиссии Российской Академии наук с 3 по 6 октября. В российском Крыму впервые будет проходить встреча такого уровня ученых, академиков, профессоров. Конференция состоится на базе КФУ. Для этого мероприятия 200 человек написали 400 статей. Более сотни участников съедутся в Крым из всех регионов РФ.

В завершении не могу не отметить, что РГО пополняется новыми кадрами. Членами Русского географического общества становятся только самые достойные представители Российского государства. Ректор КФУ Сергей Георгиевич Донич поддерживает и реализует основные цели и задачи общества, и мы с удовольствием приняли его в члены РГО. Его активное участие окажет решающее значение на развитие отделения РГО в Республике Крым.