Рассекреченные документы о зверствах фашистов на Керченском полуострове. Это проект памяти и скорби, истории и вечности. О том, что надо знать, несмотря на всю боль и ужасы, о том, чтобы не забывать о невинных душах тех, порою совсем крошек, жизнями заплативших за будущее, за нашу мирную жизнь. Проект общероссийский, организованный совместно с Федеральной службой безопасности страны, снимающей гриф «секретно» с документов времён Великой Отечественной, и архивов, куда передаются копии этих свидетельств, чтобы быть доступными исследователям, историкам, просто неравнодушным к прошлому и памяти людям. В день 79-летия с начала войны Управление ФСБ России по Республике Крым и Севастополю передало такие копии Государственному архиву республики. Они касаются в основном событий на Керченском полуострове в период фашистской оккупации с середины нояб­ря по декабрь 1941-го и с мая 1942-го по апрель 1944-го. - Это не первые рассекреченные документы спецслужб, что в копиях передаются нам, - рассказывает Олег Лобов, председатель Государственного комитета по делам архивов республики. - У нас довольно обширный фонд, посвящённый событиям Великой Оте­чественной, деятельности партизанского и подпольного движения, но документы спецслужб, которые до этого были не доступны широкому кругу, безусловно, только дополнят общую картину о жизни полуострова в те годы, о зверствах, чинимых фашистами в отношении мирных жителей. Архивистам переданы кад­ры кинохроники, рассказывающие о том, как в январе 1942-го, после первого освобождения Керчи от фашис­тов, проводились раскопки Багеровского рва, в котором гитлеровцы с конца ноября по конец декабря уничтожили более 7 тысяч мирных жителей. Документальные кадры опознания и перезахоронения нельзя смотреть без содрогания. Среди фронтовых коррес­пондентов, что были тогда у Багеровского рва, и наш коллега Леонид Исаакович Яблонский, тогда сотрудник газеты «Сын Оте­чества» 51-й армии, сформированной в Симферополе. Сделанные им жуткие кадры, страшные своей откровеннос­тью, запечатлевшие самое недопустимое - убийство детей, стали одним из доказательств зверств нацистов на Нюрнбергском процессе. Ещё один наш земляк, батальонный комиссар Илья Лейбович (Львович) Сельвинский, под впечатлением от увиденного писал: «Из этого рва поднимается горе. Горе без берегов». «…Местом массовой казни гитлеровцы избрали противотанковый ров вблизи деревни Багерово, куда в течение трёх дней свозились целые семьи обречённых на смерть людей. По приходу Красной Армии в Керчь в январе 1942-го при обследовании Багеровского рва было обнаружено, что он на протяжении километра в длину, шириной в 4 метра, глубиной в 2 метра был переполнен трупами женщин, детей, стариков и подростков. Возле рва были замёрзшие лужи крови. Там же валялись детские шапочки, игрушки, ленточки, оторванные пуговицы, перчатки, бутылочки с сосками, ботиночки, галоши вместе с обрубками рук и ног и других частей тела. Всё это было забрызгано кровью и мозгами. Фашистские негодяи расстреливали беззащитное население разрывными пулями». Это строки из «Акта Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немцев в городе Керчи». Нашим исследователям документ, представленный на международном суде над нацистскими преступниками в 1945-м, известен давно. А переданные в этот раз рассекреченные документы его только дополняют, раскрывая всё более страшные детали. - Нам передан отчёт о работе НКВД Крыма на Керченском полуострове с 1 января по 14 мая 1942-го, - рассказывает Татьяна Шарова, заместитель председателя госкомитета. - В документе отражён режим, установленный немцами в период первой оккупации полуострова, зверства, насилия и грабежи, учинённые захватчиками. Дополняет его выписка из протокола судебного заседания Военного трибунала 29-й запасной стрелковой дивизии Архангельского воен­ного округа за декабрь 1944-го. Из показаний подсудимого становится известна картина уничтожения мирного населения Керчи и окрестностей после оставления Керченского полуострова Красной Армией в мае 1942-го. В документах января 1970-го, протоколах допроса свидетелей рассказывается о приказах, изданных оккупантами и устанавливавших режим уничтожения жителей города, свидетельства об умерщвлении в душегубках, расстрелах военнопленных, партизан на станции Семь Колодезей. О Багеровском рве, месте расстрела, - к примеру, показания Любови Александ­ровны Шеремет, у которой там погиб муж. Принято считать, что в этом рве фашисты в первую оккупацию города казнили в основном только евреев и крымчаков, которым 29 ноября 1941-го приказали собраться на Сенной площади. Но, судя по вновь открывшимся документам, казням там подвергались все национальности. Конечно, большинство были иудеи, которых, по мнению гитлеровцев, надо было уничтожать в первую очередь, но есть там и русские, украинцы, крымские татары. Их казнили 29 декабря - несколько сотен жителей посёлка Самострой у Камыш-Буруна. Они жизнями заплатили за гибель фашистского офицера. А ещё, по словам архивис­та, долгое время считалось, что отравление школьников в Керчи - тоже страшная легенда. Как-то не хотелось всё же верить в это, хоть и знали о зверствах фашистов, но… Впервые, кажется, этот факт был предан огласке Бенционом (Борисом) Менделеевичем Вольфсоном, крымским историком, одним из тех, кто среди солдат Красной Армии освобождал Керченский полуостров в декабре 1941-го. В августе 1942-го в Москве под редакцией Емельяна Яро­славского вышел восьмой номер «Исторического журнала» Института истории Академии наук СССР, там и приводятся страшные данные. Немецкий комендант приказал школьникам прийти на якобы возобновляющиеся занятия в школу (ныне - школа-гимназия №2 имени В. Короленко). Многих родные не отпустили, но 245 всё же пришли, с учебниками, тетрадками. Ребят отправили за город на прогулку, а по возвращении «заботливо» угостили кофе с пирожками, в которых был сильный яд. Тем, кому не хватило, ядом помазали губы. Так поступили с младшими, а старших расстреляли за городом. - Переданные спецслужбами документы подтвердили этот страшный факт, теперь мы точно знаем - не легенда, - продолжает Татьяна Шарова. - Страшная быль, ещё одна жуткая правда вой­ны, которую надо знать и помнить. Во имя этих безвинных мальчиков и девочек, во имя всех уничтоженных фашистами. Помнить и не повторять.