Об одной из них, 20-летней Жене Дерюгиной, санинструкторе 83-й бригады морской пехоты, погибшей при освобождении Севастополя, многие хотя бы слышали - улицы в нескольких городах Крыма носят её имя. Об её сестрёнках, тоже погибших в Великую Отечественную, не предавших ни любовь, ни Родину, знают и помнят только родные. В журналистском архиве нашлось письмо племянницы Людмилы Ивановой - светлый рассказ-память. Сегодня уже и не вспомнишь, был ли он опубликован в своё время, или же невольно мы причинили боль родным девушек, надеявшимся, что хоть через газету о судьбах молодых героинь узнает весь Крым. Если не получилось тогда - простите, исправляемся. Наши землячки, наши героини, отдавшие молодые жизни за то, чтобы сегодняшние крымчане не слышали разрывов бомб и не ведали, что такое фашистская оккупация; девчата, сделавшие для Родины всё и даже больше, - должны жить в нашей памяти. И спасибо их родным, что сберегли память через годы… Увы, у нас нет фотокарточек всех сестричек из этой дружной и большой семьи - только снимок Жени сохранили военные архивы: девушка в чёрном берете морпехов, на груди три медали - «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За отвагу» - эту получила весной 1942-го. Тогда ещё медсестра-дружинница Севастопольского городского комитета Красного Креста, служившая на сантранспорте «Молдавия». В Центральном архиве Министерства обороны страны сохранился наградной лист: «За геройскую работу по оказанию помощи раненым во время гибели корабля и выноса их из-под огня на катер для эвакуации на берег. За собирание боевого оружия, сумок с секретными документами. До последнего находилась на корабле». Хранятся в архиве и документы к ордену Отечественной вой­ны I степени - посмертно. И сообщение в боевых донесениях, что старшина II статьи (младший сержант) 588-го штрафного взвода (она сама туда попросилась, чтобы ещё сложнее - штрафники в самое пекло бросались. - Ред.) убита в бою 12 мая 1944-го (очевидно, бои на Херсонесе). Девушка участвовала в штурме Сапун-горы, вынеся с поля боя около сотни раненых в тот день, 7 мая 1944-го. А незадолго до этого она побывала с боевыми друзьями дома, в родном Симферополе, улица Калинина, 32, обняла маму Марию, сестрёнку Лиду, обещала вернуться… Выпускница симферопольской железнодорожной школы №98 (ныне №35), со второго курса севастопольского судостроительного техникума ушедшая воевать. Во время учёбы в Севастополе Женя Дерюгина жила у тёти Ани Михалько, на улице Киянченко, 26. Об этой семье, о Жениных двоюродных сёстрах - Тамаре, Ангелине и Галине нам и написала тогда читательница. - Моя мамочка Галина Тимофеевна Михалько (по мужу - Азарова) родилась в героическом Севастополе в 1931 году, в доброй и дружной семье - младшая дочка у железнодорожника Тимофея Васильевича и портнихи Анны Ивановны, - читаем в письме Людмилы Петровны. - Бабушкина сестра - Мария, мама Жени Дерюгиной, а дедушкина сестра - Александра Васильевна (по мужу Попова). Тётя Мария жила в Симферополе, а тётя Шура - неподалёку. Они очень дружили семьями. Тётя Шура была большой общественницей, во всех мероприятиях, митингах участвовала, днём работала, а вечером по собственной инициативе обучала людей грамоте в школе ликбеза. В Великую Отечественную она с парализованным мужем была в Инкерманских штольнях, там работала, там похоронила любимого. После войны участвовала в восстановлении города, работала на руководящих должностях - имя Александры Васильевны Поповой упоминается во многих книгах о героическом Севастополе. Читательница передаёт воспоминания мамы Галины Тимофеевны, как дружно и весело вся семья собиралась во дворе, в беседке, когда глава Тимофей Васильевич возвращался из рейса (на Мос­кву ездил). Родители, Тамара с семьёй, Геля (Ангелина), Галинка и Женя, что жила у них во время учёбы. «Довоенные тёплые вечера, весёлые и дружные. Крутили пластинки, танцевали, пели. Больше всех веселились Геля и Женя, Тамара была уже взрослая, двое деток, а мама моя ещё девчонка. Приходила тётя Шура, и смех, шутки, песни не смолкали до глубокой ночи… Всё разрушила проклятая война, почти всю семью уничтожила». В одну из бомбёжек было прямое попадание в дом дружной семьи. К счастью, в это время в нём никого не было: Анна Ивановна с 10-летней дочкой Галей и двумя внуками - детьми Тамары, пяти и трёх лет, прятались в штольнях. Они единственные и выжили, но лишились крова, некуда было вернуться потом. Тимофей Васильевич был назначен начальником санитарного поезда - тоже бомбёжка, тяжёлое ранение - умер севастополец в госпитале Свердловска. Старшая Тамара работала в военной части чертёжницей - эвакуирована в Поти, но корабль потопили фашисты - погибла. Женя погибла в 1944-м. - А Геля… О ней и хочу рассказать, - написала Людмила Ивановна. - До войны Геля работала на хлебокомбинате, была избрана его комсоргом, активная, боевая. В войну Геля и её любимый (увы, имя не вспомнить), но он тоже работал на хлебокомбинате, ушли в народное ополчение. Мама так и запомнила её, когда Геля забежала домой проститься: взволнованная, в кожаной куртке, с оружием. В Стрелецкой бухте, куда после долгого сопротивления отступали наши бойцы, Геля и её любимый, который был тяжело ранен, попали в плен. Гелина подруга, которая тоже попала в плен, рассказывала потом, что моя тётя вела себя очень мужественно. Когда фашист ударил её любимого, плюнула врагу в лицо. Немцы избили девушку, связали руки проволокой. Когда их колонну вели по Севастополю мимо проходного двора, подруга предложила Геле бежать, но она не оставила раненого друга, погибла вместе с ним. Ей, Ангелине Тимофеевне Михалько, было всего 18 лет. Фашисты расстреляли их в Дубках… Её мама Анна с младшей дочерью и внуками были отправлены в Херсонскую область, где до конца войны жили в здании школы, страдая от голода и холода. «О судьбе родных бабушка узнала уже после войны в Симферополе. Здесь же случайно встретила Гелину подругу, узнала и о гибели Гелечки. Потеряв двух дочерей, мужа, племянницу, оставшись без дома, бабушка умерла после войны. Увы, в Книге памяти севастопольцев, погибших в Великую Отечест­венную, что нам подарили когда-то в музее на Сапун-горе, нет фамилии погибших маминых родных. А нам очень бы хотелось, чтобы их имена, имя Гелечки, отдавшей 18-летнюю жизнь, защищая родной город, не остались забытыми»… Пусть вспомнят севастопольцы, крымчане обычную семью Михалько - Тимофея Васильевича, Тамару, Гелю и её любимого - тех, кто в суровые годы не пожалел ничего, даже жизни, во имя Родины. Евгения Дерюгина.