К ней страну начали подталкивать с середины 80-х прош­лого века. Советский Союз был измотан войной в Афганистане, интернациональным долгом, стоившим тысяч жизней; опустошён помощью соцстранам, которым отправляли тонны груза, ради того чтобы «братушки» потом предали. Народ был растерян, как когда-то перед 1917-м, хотелось неопределённых перемен, быстро терялось чувство уверенности, ощущение единства. Перестройка, первые межнациональные конфликты, ослабление власти Компартии и националисты, побеждающие на выборах, старт «парада суверенитетов»…. Красное полотнище с серпом и молотом, с гордостью поднятое дружной многонациональной страной-победительницей в мае 1945-го, всё чаще именовали «кровавой тряпицей», а аббревиатура СССР превращалась в ругательство… И наступил 1991-й, когда мы бездарно потеряли, предали Родину, Советскую, сложившуюся за 74 года после потери Российской империи; выстраданную в годы Гражданской, спасённую в Великую Отечественную, гордую, мощную, свою. Три десятилетия почти прошло с декабрьского решения в Беловежской Пуще, а старт дан в августе, в Крыму. Форос, госдача «Заря», отсюда отдыхавший первый и, как выяснилось, последний президент СССР, отправил в Москву, в столицы республик проект Договора о Союзе Суверенных Государств (ССГ). Документ, по сути, уже хоронивший СССР, предполагал суверенитеты входящим странам (бывшим республикам, кто захочет присоединиться), одноканальный бюджет, огромные полномочия. Правда, в нём не говорилось, как делить имущест­во, что пока ещё принадлежало всем, как разграничивать регионы по национальности, достатку, возможностям, как жить дальше. И ни слова о том, что на мартовском референдуме 78% жителей страны проголосовали за сохранение именно Союза Советских Социалистических Республик. Но о том помнили 8 человек во власти и 13 их поддержавших, тоже из власти, офицеров, тех, кого ныне обвиняют в «узурпации и обмане народа», тех, кто попытался спасти страну, создав Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Его членов уж нет, да и из поддержавших только четверо осталось: кто-то, поняв, что не смогли, ушёл сразу, верный офицерской и человеческой чести; у кого-то позже не выдержало сердце… Они хотя бы попытались спас­ти огромную страну. А по телевизору «Лебединое озеро» - символ беды в СССР, и непонятные новости: танки в Москве, запрет на массовые мероприятия в Крыму. И недоу­мение, почему члены какого-то ГКЧП, они же руководители государства, говорят очевидное: «на всей территории СССР безу­словное верховенство имеют Конституция и законы СССР». И что значат слова: «Для предотвращения сползания общества к общенациональной катастрофе вводится полугодовое чрезвычайное положение в отдельных местнос­тях»? Куда «сползаем», кто-то угрожает извне? О внутренней угрозе не думал никто, а в договор о ССГ, напечатанный в газетах, и не вчитывались - раз официально, значит нужно. Народ тогда не понял «отчаянную попытку оставшихся в Москве руководителей сохранить Советский Союз»; «не дать погибнуть Отечеству»; не смог «сплотиться, чтобы ушла конфронтация». Эти строки из воспоминаний и посмертных записок тех, кто попытался спасти. Вечером 18 августа делегация от ГКЧП прилетела в Крым, пытались убедить президента в необходимости ввести чрезвычайное положение и отсрочить подписание договора о ССГ. Их не услышали, обвинили в «блокировке» (пять человек против массы охраны!). В Москве уже танки, митинги за свободу, трое погибших при столкновении с военными (одни пришли бороться по совести, другие - по приказу). А отчаянных защитников Союза обвинили в госперевороте и назвали «путчистами». И всё окончилось быстро, в регионах даже не успели разобраться. «Демократичес­кие силы» России победили, членов ГКЧП и сторонников арестовали, президент СССР сложил полномочия. Одна за другой уходили республики, зарождались «горячие точки», 8 декабря Советский Союз был уничтожен тремя подписями тогдашних президентов уже независимых России, Украины и Белоруссии, сделавших то, о чём многие рождённые в СССР до сих пор сожалеют. То ли ностальгия по молодости, то ли по жизни с уверенностью в завтрашнем дне и мощной великой державе.