Зоя Воскресенская и Борис Рыбкин - мгновения спокойствия. Фото из открытого источника. В конце минувшего года страна, ставшая Родиной для «Крымской правды» и большинства читателей, отметила бы столетие. Теперь остаётся только ностальгировать, а ещё с читателями мы вспоминаем - гордость страны, стараемся узнать незнакомое о знакомых. В предыдущем выпуске руб­рики, за 25 января, начали рассказ о женщине-писателе, общий тираж книг которой, переведённых на десятки языков мира, почти 22 миллиона, и гонорары перечислены детским домам. Но литература в её судьбе - потом, когда вышла на пенсию, а до этого тиражи подготовленных документов были в три экземпляра, причём один часто читал и руководитель страны Иосиф Сталин. Зоя Воскресенская, разведчик, за год до 22 июня 1941-го не сомневавшаяся в том, что фашистская Германия вскоре нападёт на Советский Союз. К ней, майору госбезопасности, начальнику Германского отдела Советской внешней разведки, стекались все агентурные сведения, да и лично, за месяц до нападения, побывав в посольстве Германии в Москве, убедилась - готовятся к эвакуации: с чего бы?! Но опять не поверили: был же пакт о ненападении, призванный оттянуть неизбежную войну… Путь в разведку, служение Родине для Зои начался в 14 лет, когда стала красноармейцем в батальоне войск Всероссийской чрезвычайной комиссии. От Харбина до Хельсинки Дочери железнодорожника пришлось рано повзрослеть: когда не стало отца Ивана Павловича, помогала маме Александре Дмитриевне поднимать младших братьев, Николая и Евгения. Официально на работу устроилась подростком, благодаря случайной встрече с военным, знакомым отца - библиотекарь 42-го батальона войск ВЧК Смоленской губернии. В молодости по комсомольской путёвке оказалась в Москве, окончила рабочий факультет (всегда стремилась к знаниям), работала в транспортном отделе ОГПУ (Объединённое государственное политическое управление, позже НКВД, МГБ, КГБ…) на вокзале. Там на серьёзную девушку и обратил внимание один из первых разведчиков Советского Союза Иван Чичаев, пригласивший в Иностранный отдел ОГПУ. Вскоре на Лубянке (по месту нахождения здания на Лубянской площади в Москве называют органы государственной безопасности) Зое Воскресенской предложили перейти на оперативную работу. И были ускоренные курсы немецкого языка, который выучила в совершенстве, потом - английский, финский, шведский, прекрасно знала тонкости великосветских манер, нормы этикета… Внешне красивая, умная, наблюдательная Зоя Ивановна получила первое назначение: официально завотделом синдиката «Союзнефть» в Харбине, неофициально - разведчица, выполнявшая задания Центра в районе, где маньчжурские милитаристы устраивали провокации на Китайско-Восточной железной дороге. В деятельности помогали маленький сынишка Володя (итог неудачного замужества юности; повзрослев, парень стал радиоинженером, космическим разведчиком) и мама Александра Дмитриевна: прогуливаясь вдоль полотна, они наблюдали, высматривая чужих. Потом мама с сыном вернулись домой, а Зоя Воскресенская продолжала служить Родине. В 1935-м получила оперативный псевдоним «Ирина» и назначение в Финляндию, руководитель гос­тиницы «Интурист» представительства СССР в Хельсинки - по документам, по жизни - замрезидента, осуществляющая связь с агентурой. Через несколько месяцев тогдашнего резидента Советской внешней разведки отозвали в Москву, прислав нового: официально заведующего консульским отделом Ярцева, неофициально кадрового офицера разведки под псевдонимом «Кин». Это был Борис Рыбкин, с которым Зоя Воскресенская вначале не могла сработаться, а потом, заручившись разрешением Центра, они поженились, в 1944-м родился сын Алексей. Борис Аркадьевич Рыбкин родился 19 июня 1899 года в многодетной бедной семье ремесленника. Работать, чтобы выжить, тоже начал рано, после сельской четырёхлетки отправился в Екатерино­слав (Днепропетровск), где устроился в типографию. Но паренёк стремился к большему, много читал, экстерном сдал экзамены за среднюю школу, поступил в Петроградскую Горную академию. После Великой Октябрьской революции служил в Красной Армии, окончил Высшую школу ОГПУ, контрразведчик, награждённый именным оружием. Потом перевод на службу во внешнюю разведку, командировки во Францию, Персию, Болгарию, Австрию, множество наград и уважение коллег. Вместе с Зоей Воскресенской они успешно служили Родине, помогая узнавать секреты финской дипломатии, координируя агентов. Борис Рыбкин, уже временный поверенный в делах СССР в Финляндии, как пишет исследователь Игорь Атаманенко, «по личному указанию Иосифа Сталина вёл деликатные переговоры с финским руководством с целью заключения пакта о ненападении, недопущения на финскую территорию немецких войск в случае возникновения войны. К сожалению, переговоры не принесли результата. Позже экс-президент Финляндии Урхо Кекконен говорил: «Переговоры 1939-го не имели успеха не по вине поверенного в делах СССР в Хельсинки господина Ярцева, а вследствие недостатка интереса к этому вопросу со стороны Финляндии». К концу осени 1939-го началась война с белофиннами, советско-финская. Супругов отозвали в Москву. «Удар в любое время» Борис Рыбкин стал начальником отдела в Главном управлении госбезопасности, а когда началась Великая Отечест­венная - переведён вновь на работу за границу, официально - советник посольст­ва в Швеции. О том, что совсем скоро фашистская Германия нападёт на СССР, Зоя Воскресенская узнала, по сути, первой - работая начальником Германского отдела Советской внешней разведки, именно её группа систематизировала всю информацию. Замначальника разведывательного управления Наркомата госбезопасности Павел Судоплатов вспоминал, что вместе с непосредственным руководителем Павлом Журавлёвым будущая писательница вела дело «Затея», сосредотачивая данные о подготовке гитлеровцев к войне, многочисленные донесения наших агентов, групп антифашистов. Материалы регулярно попадали на стол к Иосифу Сталину и наркому иностранных дел Вячеславу Молотову. В мае 1941-го Зоя Воскресенская, прекрасно знавшая немецкий, вновь стала «переводчицей Ярцевой» - по просьбе Петра Федотова из контрразведки побывала на приёме в Германском посольстве, устроенном «для демонстрации культурных связей двух стран». И, вальсируя с пригласившим её послом Вернером фон Шуленбургом, сумела заметить приготовления к эвакуации посольства - чемоданы в одной из комнат, недавно снятые картины со стен… Посол, словно специально кружил её в танце по нужным местам, как пишет исследователь Николай Долгополов, «намётанным глазом намеренно выбрав в партнёрши переводчицу». Понимал опытный дипломат, что не просто красивый толмач к ним прибыл. Сам он не был настроен на войну с СССР, где работал послом уже седьмой год, даже, по словам исследователя, «по некоторым данным в трёх беседах со своим коллегой послом СССР в Германии Владимиром Деканозовым предупреждал о грядущем нападении». Доклад о наблюдениях в посольстве Зои Воскресенской тоже не был услышан властью, как и не хотелось им верить в подготовленную ею, поданную руководителем внешней разведки Павлом Фитиным докладную записку: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время». Случилось это 17 июня 1941-го, а спустя пять дней первые фашистские бомбы упали на советскую территорию и посол Вернер фон Шуленбург подтвердил в Кремле, что его страна нарушила пакт о ненападении. Кстати, самого бывшего посла казнят в 1944-м - участник покушения на Адольфа Гитлера. С началом войны Зоя Ивановна стала членом Особой группы НКВД Павла Судоплатова - они подбирали, готовили и забрасывали в тыл врага разведчиков и диверсантов. Правда, вначале женщину, как пишет Николай Долгополов, «сгоряча саму чуть не отправили на занятую немцами железнодорожную станцию, должна была устроиться стрелочницей и передавать в Центр сведения о передвижении немецких эшелонов». Но одумались, вскоре она стала одним из создателей партизанского отряда №1 Никифора Каляды, что действовал в районе Орша - Витебск - Смоленск, и разведгруппы №1 Васько, Михася, что служили в Калинине (Тверь) под прикрытием священника Василия, Василия Ратмирова… После в жизни Зои Воскресенской и её любимого Бориса Рыбкина вновь была служба Родине за границей, Ялтинская конференция и разлука. Он погиб при невыясненных обстоятельствах, а она, отказавшаяся клеветать на Павла Судоплатова, оказалась в Воркуте… Об этом - в следующем выпуске рубрики.