Жизнь оборвалась… Строки Николая Добронравова, положенные Александрой Пахмутовой на музыку, проникновенно поёт Лев Лещенко… Обо всех, кто выстоял в Великую Отечественную, выстоял, но не смог дожить - жизнь оборвалась в борьбе, в служении Родине, стала неимоверной ценой Победы. И о тех, кто ушёл потом, подняв страну из руин. О победителях!

Вот на дальнем полустанке, мимо которого проносятся поезда, небольшая пирамидка с алой звездой, что старательно подкрашивают местные - они знают, братская могила. Среди тех, кто там, мальчишка-лейтенант 19 лет. Как ждала его мама, как радовалась фотокарточке, что прислал: «Милой мамочке, родным, с любовью в день окончания училища». А следом - письмо с фронта, даже не повидались в то лето: «Мама, мы победим! Мама, я вернусь!». И ещё письмо, спешное, с марша, и похоронка потом - «В боях за Социалистическую Родину ваш сын пал смертью храбрых, проявив при этом мужество и героизм». Лето 1941-го. Началось бессмертье…

Когда бомбёжка, она падает на пол, высоко поднимая руки. Хирург, что девчонкой выстояла в Первую мировую, получив, как оказалось, бесценный опыт в полевом госпитале, насмотревшись вдосталь на раны и гибель. Потом выбрала в медицине совсем мирную профессию - деток лечить, но новая война с германцами заставила вспомнить боевой опыт, мастерство хирургии, спасать. Вот и этого пожилого бойца, что так похож на её погибшего в той, первой войне, папу, спасла. И ещё сотни, тысячи постарается спасти. А за пологом палатки грустит осенний лес с обожжёнными соснами и взрывы звучат. Осень 1942-го. Началось бессмертье…

Они успели эвакуироваться с институтом перед самой блокадой, просто повезло - на следующий бы день уже не получилось. И им постоянно в этой далёкой уральской деревне снится Нева и Аничков мост, где впервые встретились молодыми, и фонтаны Петергофа, и сын, что где-то на фронте защищает их и родной Ленинград, страну! Они подкинут полешек в печку и продолжат заниматься с ребятишками, чьи мамы, как и их невестка и внучок, трудятся на заводе, по несколько норм выполняют - помощь фронту. Они тоже помогают, учат ребятишек вместо школы, что за несколько километров, и зимой сложно добраться, а ещё бабушка вяжет носки для бойцов и вышивает кисеты, а дедушка отмеривает в них крохи табака и обязательно к бумаге для папиросок добавляет клочок со словами: «Возвращайтесь, дети!». Зима 1943-го. Началось бессмертье…

«Живите все! Мамочка, не плачь за меня. Знайте, погибну, но не предам никого. Папе передавай привет, пусть дойдёт до Берлина, бабушкам поклонись от меня и сестрёнку поцелуй. Я до конца с вами и Родиной! Эти гады нас боятся и…». И дальше бурые пятна на стене гестаповской тюрьмы, где ещё несколько минут назад была живой эта девушка-подпольщица, 17 лет. Несколько ночей между пытками через силу выцарапывала на кирпичах неровные строчки. Пятна крови и её русый волосок, застрявший в кладке. И уже сестрёнкины внуки приносят навсегда молодой тёте-бабушке цветы. Весна 1944-го. Началось бессмертье…

И снова бои, подвиги, бессмертье... Только вперёд, ещё немного. Как там потом напишет Михаил Ножкин: «Последний раз сойдёмся завтра в рукопашной,/ Последний раз России сможем послужить./ А за неё и помереть совсем не страшно,/ Хоть каждый всё-таки надеется дожить!/ Ещё немного, ещё чуть-чуть,/ Последний бой - он трудный самый./ А я в Россию, домой хочу,/ Я так давно не видел маму…». Сколько родных, увы, так и не встретились… Весна 1945-го. Берлин, Бранденбургские ворота, рейхстаг…  И тысячи надписей, сливающихся в один голос Советской Родины: «Мы победили!». Началось бессмертье… И мы, потомки, постараемся не забывать.

«Почтальонка идёт»

Пронзительный детский крик в кадре кинофильма «Тени исчезают в полдень» и слеза скатывается по щеке. Это и о ней, почтальонке, письменосице, тогда 15-летней девчонке, что после школы помогала маме Алле разнести по городским окраинам тяжёлые сумки с весточками с войны…

Нет, для нашей читательницы Ольги Викторовны, впрочем, как и других письменосцев того времени, тяжесть почтовых сумок измерялась не весом положенных писем и газет, а вестями, что те несли. Если в газете добрые сводки, а среди писем лишь солдатские треугольнички, то счастье: значит, обрадует так ждущих, тревожащихся, верящих. А если казённые серые конверты, то и идти страшно, в них боль и безысходность, слёзы и крики родных, детские страхи и вечность. Профессия почтальона в войну, наверное, самая пронзительная - сколько горя и радости видят ежедневно, как смотрят на них ждущие весточек, как клянут, если плохие принесли, как славят за добрые. Весной 1944-го, после освобождения Крыма и треугольничков, и «казённых» было примерно поровну: солдаты на фронтах, узнав о спасении родного полуострова, спешили прислать весточки семьям, а извещения «о гибели», «о пропавшем без вести», находили адресатов ещё с годов оккупации. На окраине Симферополя жила пожилая женщина, Александра Максимовна, первая Олина учительница. Когда-то девочка вложила ладошку в её руку и смело пошла в школьный класс, и первую пятёрку по чтению получила, и на экскурсию по городу с одноклас­сниками вместе ней ходила. Тогда с ними был подросток Федя, внук учительницы, он нашёл Олю, когда она случайно отстала и заблудилась. И вот теперь девушка несла Александре Максимовне сразу несколько треугольничков от Феди. Радость несла, знала, он единственный у женщины. Растила с малых лет - родители, сын учительницы Павел и невестка Мария, геологи, погибли.

Сколько счастья было в домике от прихода бывшей ученицы-почтальона! Женщина вглядывалась в знакомый почерк, вдыхала запах боёв, пропитывавший все без исключения треугольнички, поила чаем с сухариками и расспрашивала обо всём - она уже не выходила со двора, сдала после того, как фашисты сильно избили её, вступившуюся за соседских ребятишек. Мамы тех детей теперь чем могли, помогали. И с тех пор Оля стала хотя бы раз в неделю забегать вечерами, рассказывала о работе, обещала тоже стать учителем и даже подтягивала с помощью Александры Максимовны слабости по литературе (почти три года не училась). А ещё слушала её рассказы о Феде, сожаления о том, что фотокарточки нет (фашисты, устроившиеся в доме, все семейные снимки уничтожили), и как-то вдруг поняла, что влюбилась в этого солдата, точнее, уже лейтенанта - окончил бронетанковое училище. Первое чувство! С какой радостью в феврале 1945-го несла Александре Максимовне треугольничек, в котором прощупывалась картонка фотокарточки. Они рассматривали крохотный снимок улыбающегося офицера и читали, что наши уже совсем близко подошли к фашистской земле, ещё немного и добьют, что настроение боевое, только по дому, по бабуле скучает, но ничего, скоро Победа. И о ней, Оле, ответ на бабушкин вопрос: помнить девчонку с косичками, что заблудилась в городе.

В апреле Ольга впервые не отдала весточку Александре Максимовне, нарушила правила, утаила ото всех, спрятала. Ведь то казённый конверт. Она прочла: «пал смертью храбрых»… Знала цену тех слов, столько видела, да и на папу Виктора ещё в 1941-м пришло. А бабушка всё ждала весточку, ведь конец войне. Вот уже и по радио объявили, и салют… А письма не было. «Олюшка, может затерялось?», - всё спрашивала ученицу, а та впервые в жизни врала. Уже и Парад Победы прошёл, бабушка ждала внука с войны. И вдруг, в августе, в последний Олин рабочий день - в школу возвращалась, мама Алла дала ей треугольничек: отнеси учительнице, от внука. Танк Фёдора был подбит, но он и заряжающий смогли вытащить стрелка-радиста и механика-водителя, все ранены, их подобрали санитары шедшего следом госпиталя, но в пылу наступления документы так и не попали в штаб полка, на спасённых парней ушли похоронки… Случалось на войне.

Александра Максимовна дождалась правнука Сашу, читала ему книжки, а Фёдор и Ольга, инженер и учительница, улыбались, глядя «на двух Шур». Ту похоронку и фронтовой снимок отца Александр Фёдорович уже со своими внуками Витей и Олей несёт в колонне «Бессмертного полка», а ещё карточки прабабушки Шуры, бабушки Аллы, дедушки Вити, и просто имена дедушки Павла и бабушки Марии, знает, что они бы тоже воевали… Весточки с войны.

Просто цифры - 122515200 секунд длилась Великая Оте­чественная. Легко подсчитать, зная математику. Иные подсчитать труднее (и математически, и душевно) - десятки миллионов жизней, военных, гражданских, людей, животных (да, они тоже погибали - на боевой службе, спасая людей)… А ещё - миллионы исковерканных судеб, сотни тысяч разрушенных домов, тысячи сожжённых сёл и деревень… В тех секундах. Вспомним!

Год 1941-й

22 июня. Стрелки часов замерли - 3 часа 13 минут. Фашистские самолёты сбросили на Севастополь магнитные мины - закрыть фарватер для Черноморского флота. Артиллерия флота и гарнизона авианалёт отразили, но ещё не объявленная война забрала первые 22 жизни, взрослых, детей с улицы Подгорной, позже - 25 моряков буксира СП-12, что подорвался на мине. А в Петергофе, когда секундами позже враг ударил по Кронштадскому рейду, погиб экипаж судна «Рухно». Спустя полчаса, в 3.44 у деревни Головенчицы в Белорусской ССР неравный бой приняли 42 пограничника заставы Александра Сивачёва. Через мгновение сражались уже все заставы на западной границе Советского Союза, а фашисты бомбили города Прибалтики, Белорусской и Украинской ССР.

В 4.30 Вернер фон Шуленбург, посол Германии в Советском Союз, подтвердил председателю Совета народных комиссаров Иосифу Сталину, что, вопреки заключённому два года назад пакту о ненападении, немцы начали войну. Посол погибнет в 1944-м - казнят свои за участие в заговоре против Адольфа Гитлера.

В полдень страна вслушивалась в слова наркома иностранных дел Вячеслава Молотова и проникалась верой - «Победа будет за нами!». И в сводки «От Советского информбюро», читаемые Юрием Левитаном, с того дня вслушивались с надеждой, то переходящей в отчаяние, то в ликование.

Утром первого дня войны Иван Иванов и Дмитрий Кокорев таранили в воздухе фашистские самолёты, а Пётр Чиркин направил горящий истребитель на вражеские танки (через четыре дня так поступит и экипаж Николая Гастелло, Анатолия Бурденюка, Григория Скоробогатого, Алексея Калинина). Весь месяц сопротивлялся гарнизон Брестской крепости, в тот день война забрала там жизни не только многих бойцов, но и их семей, малышей. Но: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.VII.41.» - одна из множества прощальных надписей, выцарапанных на каменной кладке. Их много за войну - клятв и слов прощания на стенах крепостей и фашистских застенок, в записках на клочках бумаги, как у севастопольца Алексея Калюжного, в последнее вскрике…

И на призыв «Всё - для фронта, всё - для Победы» откликнулись миллионы, устремляясь в военкоматы добровольцами, утроив силы в работе. И рывки на вражеские амбразуры Александра Панкратова, Николая Аверьянова, Риммы Шершнёвой, Александра Матросова - сотен патриотов. И мужество детей - Валеры Волкова, Володи Дубинина, Вити Коробкова, Валентина Котика, Ульяны Громовой, Ивана Земнухова, Зои Космодемьянской, Сени Кусакина, Зои Рухадзе, Зои Жильцовой, Бори Хохлова, Коли Долетова, Жени Семнякова, Володи и Лёни Боронаевых, Володи Соколова, Зины Портновой, Миши Куприна, Вити Черевичкина, Марата Казея, Тихона Барана, Тани Савичевой… И радиоголос Ольги Берггольц в блокадном Ленинграде, и 7-я симфония Дмитрия Шостаковича, что исполнили в блокаду оркестранты Карла Элиасберга по инициативе евпаторийца из радиокомитета Якова Бабушкина. И единственная из газет, не прекращавшая выходить в годы оккупации родного края, - «Красный Крым» Евгения Степанова, Абрама Рачука, Михаила Муцита, всех наших... И долгих 1418 дней с того дня до фразы «Великая Отечественная война победоносно завершена».

24-28 июля. Оборона Минска, после ожесточённых боёв Красная Армия отступила, но всю оккупацию, как и в иных регионах, боролись подпольщики и партизаны... Город освобождён 3 июля 1944-го.

29 июня 1941 - октябрь 1944-го. Заполярье, рубеж Западная Лица, Мурманск, в котором после бомбёжек осталось целыми
3 здания, - фашисты называли его «русской северной крепос­тью». И не смогли сломить.

3 июля: «Братья и сёстры! К вам обращаюсь я, друзья мои» - Иосиф Сталин выбрал самые верные слова, заверив: вместе в борьбе «за нашу Победу!». И это не просто фраза: он даже во время угрозы Москве не покинул её, в нескольких километрах от передовой работал, а сыновья Яков Джугашвили и Василий Сталин были на фронте - Яков погиб.

10 июля - 10 сентября. Ожесточённые бои. И первый «голос» «Катюш» - реактивных миномётов в Орше, и первое сражения, что заставило фашистов обороняться, - Смоленское. Но город оставлен 29 июля, освобождён 25 сентября 1943-го.

10 июля 1941-го - 27 января 1944-го. Ленинград. 900 дней блокады и мужества. Плацдарм Невский пятачок, о котором симферополец Борис Ткаченко говорил - «выживший там дважды рождён». Голод и снаряды, что выпускали обессиленные люди. Юные танцоры Аркадия Обранта на передовой и в госпиталях. Контрнаступление под Тихвином, открывшее «Дорогу жизни» по льду Ладоги. Прорыв января 1943-го и слова - «Никто не забыт и ничто не забыто».

11 июля - 19 сентября. Оборона Киева, увы, тоже отступ­ление. И фашистские концлагеря, Бабий Яр, тысячи жизней за столицу Советской Украины. Освобождение от фашистов Красная Армия принесла городу 6 ноября 1943-го.

18 июля. Постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». Создание отрядов народных мстителей - без партизан и подпольщиков Победа - невозможна. Как и без тружеников тыла, предприятий, что с июля 1941-го эвакуировались вглубь страны, сразу налаживая производство - все силы фронту.

5 августа - 16 октября. Героизмом защитников Одессы враг остановлен, но в конце сентября наши войска пришлось перебросить на оборону Крым. Многие одесситы ушли в катакомбы, в партизаны. Освобождена Одесса 10 апреля 1944-го.

30 сентября 1941-го - 20 апреля 1942-го. Оборона Москвы. Мужество бойцов Ивана Панфилова, кремлёвских курсантов и контрнаступление в декабре. Наши герои заставили фашистов отступить.

30 октября 1941-го - 12 июля 1942-го. Оборона Севастополя. Большую часть Крыма враг, начавший наступление с 12 сентября на Перекопе, смог, увы, занять, но борьбу продолжали народные мстители, а в Севастополе сражалась Красная Армия. Три штурма отражены мужеством героев. Город временно оставлен 4 июля, но отдельные группы бойцов держались около недели. Освобождение - 9 мая 1944-го.

Фотокарточки Победы

Нам сложно представить, что значили в Великую Отечественную обычные фотокарточки. Снимки, привычные в мирное время, в боевое - оживали. Взятые на память, хранили в разлуке довоенное домашнее тепло; а сделанные на фронтах, в тылу воплощали мужество и силу, боль и радость. Они побуждали к свершению, помогали не сдаваться в тяжёлой схватке с врагом. Для бойцов фотокарточка родных - родителей, детей, жены - хранимая в кармане гимнастёрки на груди, ближе к сердцу, становилась побуждением к ещё большей самоотверженности - за близких, за Родину. Как часто, увы, снимки, пробитые пулями и осколками, уходили с воином в вечность. Для тех, кто проводил на фронт, фотокарточки солдат стали сродни образам - сколько над ними прошёптано мольбы, пролито слёз, сколько подарено улыбок. Это - добрые, светлые фотоснимки! Как и те, что запечатлели фронтовиков, партизан, подпольщиков в атаке (может, последней), в засаде, в редкие минуты затишья, после вручения наград или наступления (фронтовые корреспонденты - рядом, также шли в бой). И карточки, что сохранили лики тружеников тыла, ударной работой ковавших Победу вдали от фронта, - добрые, светлые. Фотографии, сделанные после освобождения оккупированных регионов, часто тёмные, сковывают ужасом и болью: на них разрушенные и сожжённые города и сёла, на них наши погибшие земляки, растерзанные, замученные - останки какое-то время поднимали из многочисленных ям и колодцев, в том же совхозе «Красный» под Симферополем, превращённом фашистами в концлагерь… Эти фото и сейчас заставляют цепенеть, но тоже нужны - чтобы мир увидел зверства фашистов, чтобы они понесли кару, были осуждены - чтобы не повторялось… Военные подшивки «Красного Крыма», так называлась наша газета, не прекращавшая выходить всю Великую Отечественную, сохранили редкие фотоснимки тех людей, событий, лет. Вглядимся, вспомним... Не забудем!

Четвёртый день войны, 25 июня 1941-го, в Советском Союзе мобилизация - Родина-мать позвала. Но в военкоматах не только по повестке, его осаждают добровольцы: «прошу направить на фронт, прошу не отказать». И среди них очень много молодых - парни, девушки, что даже школу не окончили… За первые два дня войны только в Симферополе с этими просьбами обратились несколько тысяч комсомольцев старше 15 лет. Они говорили: «Без нас Победы не будет!» и шли, чтобы, как часто, увы, остаться на поле боя… Таких мальчишек, враз повзрослевших, сохранил в снимке наш фотокорреспондент Леонид Яблонский, для жизни сохранил, памяти. Мы не знаем их имён, просто «комсомольцы добровольно идут в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии на защиту любимой Родины». Вчерашние школьники улыбаются, но глаза выдают решительность: готовы жизни отдать за страну, на фронте ли, в группах подпольщиков, в отрядах партизан… Смог ли кто-то из них пройти боевой путь до Победы, вернуться к мамам… Может, на снимке комсомолец Шустер, о котором, принёсшим заявление в военкомат, упоминала накануне газета. В архиве Минобороны нашли данные о 17-летнем крымчанине Григории Леонтьевиче Шустере, награждённом медалью «За отвагу», а может, опечатка у нас, и это его ровесник, погибший Николай Сергеевич Шустов. Или среди ребят на фото 17-летний Валентин Лукьянович Душко, просивший «не отказать - буду бороться до последнего» - у него медаль «За отвагу» и год гибели 1944-й… Добровольцем через пару месяцев ушёл на фронт и фотокорреспондент. «Не годен по здоровью» вначале говорили 26-летнему Леониду Исааковичу, а он настоял - оборонял полуостров, с боями прошёл к Сталинграду, Ростову, Донбассу, обратно в Крым. Ордена Красной Звезды, Отечественной войны и кадры, что стали одним из доказательств фашистских зверств на Нюрнбергском суде в 1945-м.

В номере за 25 июня 1941-го наш фотокорреспондент Эммануил Бендицкий (Эм. Бен.) сохранил для жизни, памяти лица женщин, заменивших у станков ушедших на фронт мужчин - на Симферопольском моторемонтном заводе наладили выпуск патронов. Женщины, кто не смог добиться отправки на фронт, становились, как эти, Ольга Егорова и Екатерина Саницкая (слева направо), слесарями, а ещё - токарями, плотниками, шоферами, машинистами, шахтёрами, электромонтёрами, трактористами… И старики мастерство вспоминали, и дети колосья в поле срезали или, подставив ящики, тянулись к станкам… Не могли иначе: «нам трудно, а солдатам ещё труднее без нашей помощи». Без неё тоже не бывает Победы. Не знаем, увы, как сложились судьбы героинь снимка: уехали ли они вместе с моторемонтным заводом в эвакуацию в Усть-Каменогорск Казахской ССР (на фото из цеха, сделанного там в 1942-м, труженица, похожая на Екатерину), а может, остались в оккупированном городе, стали подпольщицами, партизанками… Выжили ли, есть ли у них потомки, что помнят цену Победы? Знаем, что есть правнуки у навеки 51-летнего фотокорреспондента. Считается, что Эммануил Абрамович вместе с любимой Анной и сыновьями-близнецами Валентином и Анатолием (рвались на фронт, но в 16 лет не взяли) погиб в конце 1941-го: или на теплоходе «Армения», или расстреляны в урочище Карасан. Дочь Дина (Нина) выжила - педагог была в эвакуации. Но в номере выходившего уже в Севастополе «Красного Крыма» за 28 января 1942-го опубликован снимок фотокорра - «санинструкторы Женя Белоножко и Инна Грудская». Возможно, всё же погиб наш коллега при обороне Севастополя.

За месяц с небольшим до Победы, 21 марта 1945-го, сражаясь на подступах к фашистскому Берлину, тяжело ранен наш фотокорреспондент Николай Ксенофонтов. На следующий день его не стало, как ни старались в хирургическом полевом передвижном госпитале №477, не смогли спасти. 27-летнего Николая Петровича, награждённого медалью «За отвагу» и двумя орденами Отечественной вой­ны (второй - посмертно), ждала любимая Ирина Владимировна. А в «Красном Крыму» за 6 мая 1944-го остался сохранённый им для жизни, памяти снимок «бойца танкового десанта автоматчика Алексея Лебединского». Он, как и фотокорреспондент, освобождал полуостров. Танковых десантов, в разведку или на преследования врага отправлялось до роты боевых машин с автоматчиками на броне, немало - на Перекопе,  Турецком валу, Керченском полуострове, под Судаком, Сарабузом, в Зуе. Скорее всего, боец, участник именно Зуйского освободительного - 13 апреля 1944-го. Ничего не знаем о нём, но хочется думать, что это его, 33-летнего Алексея Даниловича, 15 мая 1945-го представили к медали «За отвагу», или это 44-летний Алексей Алексеевич, в июле того года награждённый медалью «За отвагу», а может, 20-летний Алексей Алексеевич, дважды награждённый орденом Красной Звезды - солдаты, узнавшие о Победе.

Они всё равно все узнали о ней! Кто дожил до 30 салютных залпов из тысячи орудий 9 мая 1945-го, и те, кто во имя неё остался в вечности. Это их Победа, заслуженная и выстраданная. И глядя на фотокарточки войны, Победы, мы должны помнить цену, жизней, труда, что оплачена советским народом в Великую Отечественную, ценить мир. В каждом снимке - частица нашей истории, слёзы, боль, мужество, героизм. Помните, Юрий Визбор писал: «Кто-нибудь потом вглядится/ В наши судьбы, в наши лица… Фотографии на память/ Для Отчизны дорогой». Вглядимся, вспомним, не забудем!

Материалы подготовили Наталья БОЯРИНЦЕВА и Кристина КУТОВАЯ. 

Фото автора и из открытых источников.