Ашот Аматуни. Фото из архива редакции. Уже нет на карте Армении города с названием Александрополь, в котором 100 лет назад, 23 декабря 1923-го, родился наш герой, земляк, старший товарищ, один из моих фронтовиков, с кем свела журналистская служба… Через два месяца город стал Ленинаканом, в честь создателя Советского государства Владимира Ленина. Тот самый, что 35 лет назад, 7 декабря 1988-го, вместе с соседними Спитаком (эпицентр) и Кироваканом пострадал от сильнейшего землетрясения (второго в его истории после 22 октября 1926-го). Сегодня в независимой Армении Александрополь - Ленинакан носит старинное имя Гюмри (Кумайри, Гумры)… И нашего героя уже нет - 9 октября 2018-го ушёл в вечность. Но есть памятник на Армянском кладбище, рядом с памятником любимой его Нинель: 63 года они вместе были в жизни, вечно - на небесах. И бюст в Симферополе рядом со школой №30, что носит его имя - имя Героя Советского Союза, друга «Крымской правды» Ашота Аматуни. И память… Не сникнуть Многодетная семья (кроме нашего героя - старший Акоп, сёстры Забель, Хехуш, Гоар, Грануш) плотника Апета Акоповича и домохозяйки Магдак Саркисовны из старинного Александрополя. Впрочем, Ашот Апетович чаще называл его Ленинаканом, как было записано в красноармейской книжке. Гордился, что родом из города имени вождя, и радовался: на фронте не подвёл родную землю, защитил Отечество. Он вообще был очень жизнерадостным… Добрым, гостеприимным, как, наверное, все в его нации, которой тоже гордился; но называл себя советским - «именно советские люди в Великой Отечественной победили, потому что вместе были, не делились на национальности - вместе к победе шли». И мудро напутствовал: «Жить нужно так, чтобы не дать себе повода сникнуть. Человек должен энергично стремиться к цели и работать. Если говорит: «А, ладно, как-то проживу!» - жизни не будет. Вот не позволяю себе застрять в одном деле и всем советую. Мне хочется постоянно находиться в движении, не всегда получается, но ничего страшного - не получится сегодня, получится завтра. Главное - верить и жить…». А ещё - помнить и быть благодарными за жизненные встречи, за опыт. Как помнил и благодарен был Ашот Апетович, с теплотой рассказывавший о добрых, трудолюбивых и честных папе и маме, брате, сестричках, друзьях (и детства, и фронта, и послевоенной службы), о школьных учителях и преподавателях военных, о тех, с кем сводила судьба… Хотя, отчасти, судьбу сам выбрал с малых лет - служба Родине, военное дело в школе - любимый предмет. «Для меня было праздником, когда мы стреляли из боевой винтовки, занимались изучением матчасти стрелкового вооружения, - рассказывал генерал-лейтенант в отставке. - Военное дело преподавал старший лейтенант Григорян, он проводил занятия очень интересно. А ещё после войны с белофиннами к нам прибыли многие части, участвовавшие в сражениях, офицеры поселились в домах горожан. У моей старшей сестры квартировал подполковник, вскоре награждённый орденом Красного Знамени, у нас - лейтенант, получивший медаль «За отвагу». Они иногда рассказывали о тех боях, и я слушал, затаив дыхание. Твёрдо решил, что стану военным. Или лётчиком, как Валерий Чкалов, или танкистом, как первый армянский Герой Советского Союза Карапет Симонян. На учёбу налегал, кроме военного дела ещё историю и математику уважал. Семилетку с похвальным листом окончил, а вот в десятом до аттестата с отличием не дотянул, хоть сдал на «отлично» выпускные экзамены, но всё же было несколько четвёрок по иным предметам. А всё, наверное, из-за моей чрезмерной оживлённости. Мы ведь с друзьями такие футбольные и баскетбольные баталии устраивали, намаялись наши добрые учителя с нашим дружным классом. Но зато мы книги правильные читали - о героях, о полководцах, я особо любил об Александре Суворове. И вообще старались быть достойными ребятами, созидать во имя Родины, такие талантливые мальчишки и девчонки. Жаль, многие не вернулись с войны.». Её дух уже витал в воздухе, парень торопился в военное, но в неполные 17 не брали. С какой горестью он, прошедший-таки войну, рассказывал о том первом отказе в поступлении в училище. Брат посоветовал идти в Закавказский институт путей сообщения в Тбилиси, но двух баллов не хватило, зато в Ленинаканский пединститут прошёл на физико-математическое отделение. Потом было 20 июня 1941-го, Ашот с друзьями в военкомате просили направить всё же в лётное училище. Через два дня - война, и новые просьбы - на фронт добровольцами. Но ведь 17 ещё не было… В июле отправили в Тбилиси в специальную авиашколу, через неделю вернули - школу расформировали, курсантов на фронт. «Мы даже курсантами не были, взрослеть в тылу должны…». Как горячился Ашот Апетович, вспоминая, и как гордился, что сумел стать военным: приняли во Второе Орджоникидзевское пехотное училище. Он благодарил командира взвода лейтенанта Выракша (увы, имя-отчество наш земляк запамятовал), за то, что тот учил его не только воинской премудрости, но и русскому языку, жизни. И маму первого командира вспоминал: «Добрая женщина, которая заботилась обо мне, как родная. И ещё больнее, что не выполнил последнюю просьбу друга. Это уже было после училища: в тяжёлых боях за Сталинград он подошёл ко мне, отдал свой командирский ремень с портупеей и сказал: «Если погибну, отвезёшь маме, один ты знаешь, где её найти». Он погиб, а я тогда был тяжело ранен.». До Победы Как и все настоящие фронтовики, Ашот Аматуни не любил говорить о себе на войне - только о товарищах, воле, бросках к Победе. И, как и все, мысленно «сортировал» события, чувства на войне, продумывая, что рассказать другим, чтобы знали и помнили, а что навсегда только с ним…. «Мы не окончили то училище, не было выпуска на плацу с вручением лейтенантского кубика в петлицы - на фронт, в курсантских батальонах. Даже доехать не успели, а уже первые потери - разбомбили эшелон у станции Ремонтной в Ростовской области. Мы ничем ответить не могли - винтовка старая конструкции Сергея Мосина, да и та одна на двоих. Стреляли в воздух по самолётам… Зениток на эшелоне не было. Сколько ребят…». Он помнил их имена, лица, образы, как все фронтовики, считал себя обязанным им жизнью. И на миг замолкал, вспоминая, поминая… А позже, вновь пережив в душе те события, с улыбкой рассказывал, как «ухватил» пулемёт и не расставался с ним в Сталинградской битве. «У нас несколько было в батальоне - конструкции Василия Дегтярёва, ручных, с круглыми дисками, один на пулемёте и два в запасе у стрелка. Вот я и ухватил. До Сталинграда с ним с боями дошёл, ранен был, но ничего, стрелять ведь мог по врагу…». Второе ранение в боях у Сталинградского тракторного завода было тяжёлым - вытащили санинструктор, товарищи с поля боя, в госпиталь в Саратов отправили на барже по Волге - тоже чудом не разбомбили фашисты. Считал, что «хранили его родительские мольбы». В госпитале узнал о первой и самой дорогой его награде, Сталинградской, - ордене Красной Звезды. И письмо домой, наконец, отправил - с боями не до весточек было. «И ещё мне там мечту удалось осуществить, - улыбался Ашот Апетович. - Я рапорт подал о зачислении в Саратовское Краснознамённое танковое училище малых танков и бронемашин, что позже имя Героя Советского Союза Александра Лизюкова получило. И приняли - самый лучший танк узнал, «Т-34», Родину освобождали, Европу. Танком командовал, взводом, даже ротой, 49-й гвардейской танковой Вапнярско-Варшавской ордена Ленина Краснознамённой орденов Суворова и Кутузова бригады, после гибели в боях за Польшу ротного Анатолия Карпенко. Там, в Польше, кстати, экипаж нашего Вити Костылёва, первым ворвавшись в Люблин, двое суток в одиночку отбивал атаки врага. Витя и его механик-водитель Ншан Дарбинян награждены орденом Красного Знамени, а экипаж Алёши Афанасьева и Саши Яковенко стали там Героями Советского Сою- за, они, правда, не из нашей роты. Но у нас Паша Михеев, Олег Матвеев, Володя Пермяков, Сеня Погорелов, Яша Пилипенко, Серёжа Мацапура, Ншан Дарбинян - Герои Советского Союза, единственная рота в бронетанковых войсках такая - звёздная». И наш герой свою Золотую Звезду роте добавил: маршал Советского Союза Георгий Жуков вручал уже после Победы (в госпитале парень её встречал). «Зато знаете, где вручал? В немецком Карлхорсте, где фашисты капитуляцию подписали! Радость была, я салют Победы в Варшаве слушал, загипсованный весь, чуть не хватило досражаться. Обидное такое ранение 30 апреля 1945-го. В боях за Берлин танк подбит, меня, с перебитыми руками и ногами, вытащили из горящей машины. Так и не увидел Красное Знамя над рейхстагом, что в ту ночь ребята водрузили…». И вспоминал, как мог погибнуть ещё в феврале, «но Олег Матвеев спас, и нас прикрывал, и ребят из своего экипажа - танки были подбиты. Ценой жизни своей Олег спас…» Спасал и наш земляк: раненный осколком в руку, всё равно тащил через болото тяжелораненого Владимира Пермякова. И тихонько шептал в поддержке их песню: «В строю стоят советские танкисты - своей великой Родины сыны». Он всегда напевал ту песню из кинофильма «Трактористы», о быстрых танках и крепкой броне. И знал, где бы ни служил потом, что у него тоже крепкая «броня», надёжный домашний тыл - любимая Нинель Варосовна, «1945-й, Ленинакан, из библиотеки девушка с огромными косами»… Они вместе теперь и в вечности. Герои из поколения победителей, точно знавшие ценность жизни, искренности, мужества… Завещавшие нам «быть людьми - честными и надёжными, не дать себе повода сникнуть». Мы постараемся, Ашот Апетович.