Высота во Фронтовом Ленинского района, у братского кладбища, и наши «без вести» герои - Григорий Карбовский, Николай Хартов, Павел Красненков, Зоя Жильцова, Евгений Семняков, Борис Еригов. «Как много их, друзей хороших,/ Лежать осталось в темноте - / У незнакомого посёлка,/ На безымянной высоте». Дитя войны Юрий Гуляев исполняет песню фронтовых корреспондента и музыканта Михаила Матусовского и Вениамина Баснера в фильме «Тишина» - фронтовиков режиссёра и сценариста Владимира Басова и Юрия Бондарева и оператора Тимофея Лебешева. И словно представляешь те высотки, безымянные, овраги, склоны, леса, поля, водные и небесные просторы, на которых так много осталось в Великую Отечественную. О ком-то известно точно: погиб, похоронки родным отправлены, может, и на памятниках имя сохранилось. А кто-то до сих пор в вечном строю «пропавших без вести», «письменная связь прекратилась», «в списках не значится». Тоже погибли, геройски сражаясь, крепясь перед врагом, перед собой, борясь, или в миг, не успев осознать, как пуля, осколок, разрыв вдох оборвали - но не осталось тогда очевидцев, не успели учесть… Кого-то дома уже никто и не ждал, тоже став военной вечностью, а кого-то ждут до сих пор, видя лики в рассветной дымке, в отблесках поминальных свечей и Вечного огня на Могиле неизвестного солдата (может, о нём, о них, тоже написали «без вести»)… Помнят. «Мы не погибли, мы просто ушли,/ Просто ушли в небеса./ На безымянных высотах земли/ Наши слышны голоса…», Александр Вулых написал спустя годы после той войны. Сколько их, безымянных высот земли! Не забыты У кого-то из «без вести» и захоронений-то не было, если взрывом разметало, или все товарищи вокруг тоже пали, или, как у Александра Твардовского «в безымянном болоте при жестоком налёте», или в море, когда бомба, торпеда, попали, или в небе, направив объятую пламенем машину на вражескую колонну… У кого-то хоть и были холмики земляные, наспех товарищами насыпанные, или естественно, в окопе, воронке после взрыва завалило землёй, только вот забылись почти все те места давно, изредка природа обнажает, как после шторма на Керченском полуострове или в Севастополе; да поисковики порой всё же находят, в «Вахтах памяти». Те вахты-поиски долг наследников Победы перед павшими. Чаще всего на местах былых боёв находят останки военных, фронтовиков, очень редко удаётся имя установить, если на ложке-фляге красноармейцев нацарапано или всё же записка в гильзе-капсуле «смертного» медальона заполнена. Или вот как в 2013-м подлодку «Щ-216» у мыса Тарханкут нашли - установили по архивным документам имена всех 47 ребят во главе с командиром Григорием Ефстафьевичем Карбовским, что не вернулись из 15-го боевого похода, погибнув (считаясь пропавшими без вести почти 70 лет) 17 февраля 1944-го от вражеских глубинных бомб. «Крымская правда» гордится, что смогла разыскать потомков некоторых подводников. Или как лётчиков павших на Керченском полуострове нашли. Погибших 12 ноября 1943-го Сергея Ивановича Богданова и Николая Константиновича Хартова, которых не дождались папа Иван Петрович, мама Татьяна Юрьевна и брат Володя; мама Екатерина Александровна (на Николая Хартова, правда, была именно похоронка). Погибшего 5 декабря 1943-го Павла Ивановича Красненкова, которого ждали любимая Елизавета Михайловна и сын Юра. Погибшего 12 января 1944-го Алексея Васильевича Владыкина, которого всё ждала мама Елизавета Владимировна… Останки партизан и подпольщиков (из населённых пунктов перебравшихся в леса и горы) находят очень редко. Пять лет назад на Ай-Петри нашли погибших 21 декабря 1941-го во время фашистской карательной операции молодого красноармейца из 48 отдельной кавалерийской дивизии, которой командовал Дмитрий Иванович Аверкин, что оказались в отряде (Ялтинском или Алуштинском) после осенних боёв по обороне полуострова, и партизана немногим постарше. Они погибли с оружием в руках, в бою, но так и остались для нас неизвестными. Теперь хоть захоронения по-людски обрели, а не просто землёй завалены, один в овраге, второй в санитарной землянке… Зоя Её тоже похоронили по-людски, так что официально она не «без вести» - как смогли товарищи у кромки леса вырыть могилу, холмик насыпать, может быть, обозначить как-то… Только вот не найти теперь тот давний холмик на опушке, и показать некому, где осталась навеки симферопольская девушка Зоя Жильцова, 18 (19) лет. Её не стало в марте 1944-го, тяжелобольную (с малых лет сердце надорвано, но в борьбе это не отвлекало) подпольщицу молодёжной Симферопольской подпольной организации друзья не успели донести в спасительный лес, к своим, где не надо было скрываться от врага. Зоя в 14 лет, пос­ле семилетки, после потери мамы (папа-комиссар (Иван?) погиб раньше, увы, имена родителей девушки мы не знаем точно), стала работать на заводе, но, когда одноклассники Боря Хохлов, Коля Долетов и Женя Семняков (тоже погибшие) создали подпольную организацию, сразу стала её членом, руководила второй диверсионной группой. Работа на заводе помогла получить пропуск на нахождение на улице вечером, ночью, после комендантского часа, и мины устанавливать, сколько их сработало против врага. Вместе с работавшим на железной дороге подпольщиком Володей Боронаевым (тоже погибшим) они устроили, к примеру, салют в честь годовщины Октября - мина в фашистском эшелоне сработала…. Только фотокарточка и имя в названии улицы, на мемориальной доске остались в память о девушке с крупными косами и удивительно красивыми глазами. На безымянной высоте, у лесной опушки… Женя и Шамиль Они, 19 (18)-летние, Евгений Семняков и Шамиль Семирханов, тоже где-то на безымянной высоте остались навечно. Кто-то из товарищей вспоминал, что приняли бой в партизанском лесу у горы Яман-Таш, кто-то видел потом избитых, измождённых, под конвоем у фашистской тюрьмы, на расстрел вели… Шамиля дома не ждали - его родные, в отличие от сына-патриота, оказались по ту сторону войны. Женю - мама Анна Семёновна ждала, сестрёнка Светлана, папа, Георгий Саввич, сражался в партизанском отряде. Женя в подпольной организации руководил первой диверсионной группой - один из его салютов будущей Победы, к примеру, прозвучал на крупной фашистской автобазе на Битакской (ныне - улица Киевская, в Симферополе). Шамиль, знаем, листовки распространял, что печатали Боря Хохлов и Ваня Нечипас, с помощью Николая Решетова и его жены (погибли), нашего коллеги, редактора «Красного Крыма» Евгения Степанова, шрифты и станок печатный имевших. Когда возникла необратимая угроза Симферопольскому подполью, Шамиль и Женя стали пробираться к партизанам. Известно точно, что ранены были оба у горы Яман-Таш, во время боя с фашистами, дальше - неизвестность. «Без вести» на безымянной высоте, во время авианалёта. Боря Юному смелому диверсанту-подпольщику Борису Еригову выжить в борьбе с фашистами в оккупированном Крыму повезло, но мама Маргарита Александровна, учительница-подпольщица, тяжелобольной папа Артём (отчество, увы, не знаем) и сестра Лена, тоже подпольщица, погибли за Симферополь; сестра Людмила в Германию угнана, брат Вадим, на момент награждения в сентябре 1944-го орденом Красного Знамени - начальник штаба 389-й стрелковой Бердичевской дивизии, на момент гибели в феврале 1945-го командир 253-й стрелковой дивизии. Маленькая племянница оставалась - но ничего о ней неизвестно. А Боря, в 17 (18?) добровольно ушедший на фронт после освобождения полуострова, пропал без вести в начале 1945-го, в боях за Польшу. На безымянной высоте… «Атаки яростные те - / У незнакомого посёлка,/ На безымянной высоте»… «И взлетев в объятья вечности/ Словно птицы над рекой./ Мы в бою пропали без вести,/ Не найдя в земле покой»… «На безымянных высотах земли наши слышны голоса»… Их миллионы, увы, вот так вот «без вести пропавших» (о некоторых ещё вспомним в следующих выпусках рубрики), частичек военной вечности, от кого-то, взрывом разметённого, следа не осталось, кто-то «в списках не значился», о чьих то захоронениях, гибели рассказать некому уже. Просто помним их, пусть Вечный огонь на Могилах неизвестных солдат будет отблеском нашей памяти и благодарности - за Победу, за жизнь.