Все, кто в многочисленных войнах, трагедиях жертвами пали - уже мученики, жизнями собственными заплатившие за будущее. Но особенно страшно и тяжко, когда не в бою, с оружием в руках, а когда лишь ненавистным взглядом, бессильно, стремишься испепелить врага; когда закрываешь собой ребёнка, понимая, что он всё равно будет следующим, за тобой; когда до последнего ещё надеешься… Крымские мученики - они враз, массово, стали появляться на пятый месяц Великой Отечественной, здесь, на родном полуострове. Уже испытывала война Крым, как и весь Советский Союз: бомбёжки, самая первая 22 июня - в Севастополе; горечь похоронок и извещений «без вести»; мужество боёв, у нас - с 12 сентября, на подступах к Перекопскому перешейку. Потом, в конце осени 1941-го, началась оккупация, лишь Севастополь оставался советским, отчаянно сражаясь, да тропы партизанские в горах и лесах. Вначале кто-то из местных, не тех, конечно, кто, вмиг предав всё, на поклон, в услужение к врагу пошли, а из нормальных, честных, ещё надеялся, что культура европейской Германии, где были величайшие поэты и композиторы, превысит зверства фашизма, не даст им развиться в полную силу. Вначале надеялись, но с каждым мгновением осознавали - зря. Мучеников всё больше становилось.
«Новый порядок»
Наша газета, тогда «Красный Крым» Евгения Степанова и Абрама Райчука, в последний день октября 1941-го, когда враги уже намеревались вступать в Симферополь, перебралась в сражающийся Севастополь, до апреля 1942-го там воевала вместе с защитниками. И, по возможности, старалась рассказывать и о том, что происходит на уже оккупированной (верили - временно!) территории полуострова. Какие-то заметки украдкой передавали подпольщики и партизаны или простые жители, чудом сумевшие вырваться из оккупации; что-то узнавал наш бесстрашный фронтовой корреспондент Михаил Муцит (погибнет при обороне Севастополя), собственными тайными путями пробираясь в занятые врагом населённые пункты. И появлялись статьи в газете, что мыслями своими, криком людским, всё больше усиливали стремления воинов, защитников, сражаться с врагом, мстить ему за поруганный Крым, за исковерканные жизни, за мучеников.
Вот номер за начало ноября, рассказ В. Ефремова. Очевидно, всё же председателя Севастопольского горисполкома Василия Ефремова, но хочется думать, что, может, и железнодорожника Виктора Ефремова, будущего руководителя подпольной группы в Симферополе, увы, погибшего. «Зверства немцев в Крыму. Фашистский «новый порядок» в Евпатории». Этот приморский город был оккупирован раньше Симферополя, 31 октября 1941-го. «Едва только коснулся фашистский сапог улиц Евпатории, как началось установление «новых порядков». В городе было учреждено фашистское полицейское управление, на стенах домов развешаны распоряжения, приказывающие под угрозой расстрела в 24 часа сдать в полицейское управление перчатки, носки, шапки, тёплое бельё и одежду, швейные машины и другое ценное имущество. Населению было приказано сдать все запасы хлеба и другого продовольствия». Перед тем как покинуть город, командование красноармейских частей выдало горожанам по пуду хлеба (более 16 килограммов) из магазинов и складов - чтобы хоть как-то продержались люди первое время. Фашисты с помощью предателей выявили всех этих людей и расстреляли. Первые мученики города. «Полицейское управление Евпатории взяло на учёт всех учащихся средних школ для привлечения их к трудовой повинности. На девушек, проживающих в городе, заведён альбом фотокарточек, для отбора в публичные дома. В городе жизнь замерла, торговля не разрешается. Позже 18 часов на улице показываться запрещено. Население голодает. Всё население ежедневно привлекается к различным работам. Работа не оплачивается. Прибывший недавно в Евпаторию карательный фашистский отряд приказал всем евреям срочно приготовиться к переселению из города. Всех их согнали в один из домов на окраине города. Ночью фашисты вывезли евреев из этого дома, расстреливали и закапывали в ров. Всего было расстреляно свыше тысячи евреев, среди расстрелянных много женщин и детей».
Для крымских евреев, крымчаков, цыган это было лишь начало, потом, с декабря будут тысячи в различных противотанковых рвах полуострова, что люди осенью копали для защиты, - в одном только на Феодосийском шоссе тысячи, среди них и семья нашего коллеги Эммануила Грабовецкого… На 10-м километре шоссе Симферополь - Феодосия очень много казнённых симферопольцев. О них в своём дневнике 21 ноября 1941-го сделал запись Хрисанф Гаврилович Лашкевич. «Хочу написать о евреях. Немецкие приказы сразу отделили евреев от другого населения: они не должны занимать ответственных должностей, подлежат посылке на физические работы, обязаны носить на груди большую звезду.
Архив новостей