200 лет назад Крым посетил выдающийся писатель, дипломат, автор бессмертной комедии «Горе от ума», значение которого определил авторитетный литературный критик Виссарион Белинский: «Грибоедов принадлежит к самым могучим проявлениям русского духа».
На полуострове Грибоедов задержался по дороге на Кавказ, к месту службы в штабе командующего Отдельным Грузинским корпусом Алексея Ермолова секретарём по иностранным делам.
24 июня в дневнике Грибоедова появилась первая заметка о выезде из Симферополя в урочище Кизил-Коба. Когда он прибыл в Симферополь, документально не зафиксировано. Известно, что в крымской столице Грибоедов остановился в гостинице «Афинская», ныне дом 25, на проспекте Кирова, о чём гласит мемориальная доска с указанием лишь года пребывания: «Здесь в 1825 году жил великий русский драматург Александр Сергеевич Грибоедов».
Прогулявшись по Симферополю, который писатель назвал «дрянным городишком», осмотрел окраины губернского города, и близлежащие селения, а также пещеру Кизил-Коба (Красную), о чём свидетельствует надпись на стене одного из рукавов пещеры «А. С. Грибоедов, 1825».
В конце июня - начале июля Александр Сергеевич активно путешествовал по полуострову. Знакомиться с Крымом ему помогали труды известного учёного Петра Симона Палласа «Краткое физическое и топографическое описание Таврической области», а также «Путешествие по Тавриде в 1820 году» Ивана Муравьёва-Апостола, писателя и историка, переводчика и комментатора древних авторов, отца трёх декабристов.
Можно сказать, что в Крым драматурга привела комедия «Горе от ума», которую он закончил в 1823 году и тщетно добивался её издания. Цензура не дала добро. Удалось опубликовать только четыре действия первого акта и весь третий акт в сборнике «Русская талия». Александр Пушкин дал высокую оценку языку комедии: «Половина должна войти в пословицы». Поняв, что всю комедию издать не удастся, огорчённый «родитель» Фамусова и Скалозуба признавался, что судьба не случайно привела его в Крым: мечтал найти где-нибудь уголок для уединения, о чём писал другу Степану Бегичеву, в тульском имении которого вчерне закончил «Горе от ума»: «Желаю где-нибудь найти уголок для уединения, и нет его для меня нигде… меня знают по журналам: сочинитель Фамусова и Скалозуба, следовательно, весёлый человек. Тьфу, злодейство, да, мне невесело, скучно, отвратительно, несносно…».
И вот таким «уголком» стал для него Крым. Местом отдохновения, как для Александра Пушкина.
О маршруте его путешествия по полуострову можно судить по тому, что в дневнике упомянуто более ста географических наименований.
Строки этого документального свидетельства раскрывают поэтическую душу автора. Вот как он описывает путешествие по Чатырдагу: «Розовая полоса над мрачными облаками, игра вечернего солнца; Судак синеет вдали; корабль в Алуште, будто на воздухе; море слито с небом… Ночью встаю, луна плавает над морем между двух мысов. Звезда из-за чёрного облака. Другая скатилась надо мною. Какой гений подхватил её?». На следующий день продолжает: «Кочуем в тумане и в облаках целое утро. Съезжаем до лучшей погоды в Корбек» (сейчас село Изобильное, под Алуштой. - Ред.). Прошёл пешком три версты до города, который путника не впечатлил, его неудержимо тянуло в горы, и он снова поднимается на вершину Чатырдага. «Панорама изумительная! Виден почти весь Крым! Кто только не взбирался на Чатырдаг! Павел Иванович Сумароков считал, что «быть в Крыму и не сделать посещения Чатырдагу есть дело предосудительного равнодушия».
Двадцать восьмого июня он вышел из Алушты берегом моря в Кучук-Ламбат (Малый Маяк), в имение Таврического губернатора Андрея Михайловича Бороздина. Дом окружал прекрасный парк с редчайшими деревьями не только всего Крыма, но и Америки и Африки, что произвело на писателя неизгладимое впечатление. Сейчас это территория санатория «Утёс».
Двадцать девятого июня Грибоедов продолжил путешествие. Конечно же, не обошёл Дом Ришелье, в котором провёл чудное время Пушкин в 1820 году. Грибоедов отмечает: «Вид с галереи дома, кипарисы возле балкона, вправо - море беспредельное, прямо против галереи Аюдаг и впереди его два голые белые камня».
Отсюда он отправлялся в сельское поселение Никиту, на водопады Ялты, в Ореанду, Алупку, Симеиз. Ялта, тогда небольшая деревня у подножия холма Поликур, не прельстила Грибоедова, а Байдарскую долину он назвал «приятной» в описании путешествия: «По горной лестнице взобрались мы пешком, держась за хвосты татарских лошадей. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным, восточным обрядом. Мы переехали горы, и первый предмет, поразивший меня, была берёза, северная берёза! Сердце моё сжалось: я начал уже тосковать о милом полудне, хотя всё ещё находился в Тавриде». Затем Балаклава с башнями древнего Чембало, три дня в Севастополе, воспоминания о великом князе Владимире, осадившем и взявшем Корсунь (Херсонес) и крестившемся здесь. Пятого июля ночью Грибоедов выезжает в Бахчисарай. Осматривает дворец, посещает Чуфут-Кале, Иосафатову долину, Тепе-Кермен. Чувства свои доверил дневнику: «Один и счастлив…».
В письме Степану Бегичеву признался «Очень доволен своим путешествием, хотя природа здесь против Кавказа всё представляет словно в сокращении: нет таких гранитных громад, снеговых вершин Эльбруса и Казбека, ни ревущего Терека и Арагви, душа не обмирает при виде бездонных пропастей как там, в наших краях. Зато прелесть моря и иных долин, Качи, Бельбека, Касикли-Узень и проч., ни с чем сравнить не можно».
Несмотря на вернувшийся к нему душевный покой и хорошее настроение, Грибоедов за три месяца на полуострове ничего, кроме дневника, не написал. Многие исследователи его жизни и творчества считают, что виной тому - не покидающее предчувствие близкой смерти. А вывод такой делают, читая письмо Бегичеву: «Ну вот почти три месяца я провёл в Тавриде, а результат - ноль. Ничего не написал. Что у меня с избытком найдётся что сказать - за это ручаюсь, отчего же я нем? Нем, как гроб!!». Биографы считают, что именно в это время родилось в мыслях полное трагизма стихотворение «Прости, Отечество!»:
Мы молоды и верим в рай, -
И гонимся и вслед и вдаль
За слабо брежжущим виденьем.
Постой! и нет его! угасло! -
Обмануты, утомлены.
И что ж с тех пор? -
Мы мудры стали,
Ногой отмерили пять стоп,
Соорудили тёмный гроб
И в нём живых себя заклали.
С такими тревожными чувствами покидал он Крым. Из Феодосии отправил 12 сентября письмо Бегичеву:
«…Сделай одолжение, подай совет, чем мне избавить себя от сумасшествия или пистолета, а чувствую, что то или другое у меня впереди». 15 сентября Грибоедов переправился в Тамань, далее - на Кавказ.
Предчувствия не обманули Грибоедова. Но были ещё и счастливые мгновения. Отправляясь в Персию в качестве посла России, он останавливается в Тифлисе, и женится на дочери грузинского поэта Александра Чавчавадзе, молодой шестнадцатилетней княжне Нине, красивой, образованной, хорошо воспитанной, свободно владевшей русским, французским, занимавшейся музыкой. Венчание состоялось 22 августа 1828 года. До рокового дня оставалось пять месяцев.
30 января 1829 года разъярённая толпа, подстрекаемая мусульманским духовенством, ворвалась в здание русского посольства в Тегеране и разгромила его. Обезображенный труп Грибоедова был узнан по шраму на мизинце, простреленному на дуэли. Упокоился русский писатель в пантеоне на горе Мтацминда, в Тбилиси. Над могилой - памятник из чёрного мрамора с бронзовым крестом и слова Нины Чавчавадзе-Грибоедовой: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?».
Пушкин считал: «Его рукописная комедия «Горе от ума»… поставила его наряду с первыми нашими поэтами».
В 2002 году на центральной площади Алушты в дни празднования столетия статуса города установлен бронзовый бюст выдающегося человека.
Подробное описание своего путешествия по полуострову Грибоедов оставил в VII главе «Крым» «Путевых записок», опубликованных в журнале «Русское слово» за 1859 год.
Архив новостей