Учёный уверен, что имперские амбиции проявляются не в желании завоевать весь мир, а в ответственности за него и жертвенности. Досье Николай Лисовойродился в 1946 г. в украинском городе Станислав. Российский историк Церкви, исследователь, писатель, публицист, автор телевизионных фильмов, общественный деятель. Член Императорского Православного Палестинского Общества, член Союза писателей России. Имеет учёные степени доктора исторических наук и кандидата философских наук, награды за вклад в научную и культурную деятельность. «Нет, мы — империя добра, а не империя мы зла…», — написал больше тридцати лет назад замечательный поэт-сатирик Игорь Иртеньев. Тогда «империей зла» советская пресса называла США, с которыми шла «холодная война». А относительно недавно это слово снова прочно вошло в лексикон, только уже в отношении России. Оно на языке у друзей и недругов РФ, обывателей и политиков. Нашей стране то припоминают «имперские привычки», то пугают кого-то её «имперскими амбициями», то ставят в вину «планы имперского размаха». Так ли страшна империя, как её малюют, осталась ли она в прошлом, или может стать нашим будущим? Об этом «-Крым» поговорил с Николаем Лисовым, главным научным сотрудником Института российской истории РАН. Шатёр и купола Наталья Дрёмова, «-Крым»: Николай Николаевич, справедливо ли называют, то с иронией, то почти всерьёз, современную Россию империей? Николай Лисовой: А другой Россия не может быть. Мы, население огромной страны, не умещаемся на одном стадионе, как некоторые другие государственные образования. Мы — большая историческая сущность. А сущность империи у нас иногда неправильно понимают. Ведь это — способ государственного державного служения Богу. Это — ответственность за мир, за окружающий народ. — То есть, имперского прошлого забыть мы действительно не можем? — Не забудем никогда. Поймите, есть разные народы, некоторые не хотят отвечать даже сами за себя. Вот, к примеру, благополучная и сытая Швейцария. В XV веке она провозгласила вечный нейтралитет, разделилась на полтора десятка кантонов, у каждой деревни — свои законы. И живут! Никому не мешают, но и не на кого не влияют, не несут ответственности, повторюсь, даже за себя. Точно так же живут мелкие государства в Восточной Европе, в Прибалтике. Или даже скандинавские страны, Швеция или Норвегия. Последняя даже входит в НАТО, но полагается не на себя: если что, пусть, мол, американцы «разруливают». А можно жить и по-другому. России Бог дал великую ответственность не только за себя, но и за окружающих. Когда Иван Грозный повелел строить храм Покрова на Красной площади, то одобрил идею одного большого центрального шатра, олицетворяющего Россию, а вокруг — самые разномастные, пёстрые малые купола: символ объединения больших и малых народов. Это и есть модель империи. Модель жертвы и ответственности. — Но ведь великие империи, как правило, плохо заканчивали… — Римская империя пала потому, что истратила свои ресурсы на цивилизацию окружающего мира. В современных Франции, Испании, Италии мы до сих пор видим результаты этих усилий: дороги, мосты, акведуки, строения. В Великобритании сохранился знаменитый Адрианов (Римский) вал. А себя империя истощила и пала под набегами варваров. Сколько для мира сделала Византийская империя, а сама скукоживалась, как шагреневая кожа, пока остался один только Константинополь. Но и Константинополь и его окрестности держались почти сто лет в турецком окружении. — А как же страны, которые жертвовать не готовы, зато имеют воистину имперские амбиции? — Когда про США говорят историки или публицисты, уместно всегда напоминать, что эта страна никогда не вела изнурительных освободительных войн. Это — отсутствие империи. А то, что США, как финикийцы когда-то, имеют свои базы по всему миру, это другой тип существования. Фото: / Екатерина Апонина Казаки-разбойники — Новая украинская идеология выбрала одним из своих столпов утверждение, что страна всегда вела изнурительную освободительную войну против российского имперского ига: насколько это отвечает действительности? — Пока «освободительную войну» украинцы ведут, в основном, против себя самих. На самом деле, украинской государственности как таковой не существовало никогда. Когда под ударами монгольских орд пала южная Русь, Киев оказался сожжённым и никому не нужным, его взяли литовцы. Этот маленький народ не предполагал колонизировать всю эту огромную территорию, но они дали начало тому, что потом называлось Великим княжеством литовским, русско-литовскому государству. Поскольку оно оказалось неустойчивым, нужно было склониться к одной из сильных держав, его правитель Ягайло в XIV веке мучительно выбирал династический брак: Москва или Польша? Этот выбор решил судьбу будущей Украины, польский вариант, в итоге, привёл к тому, что эти земли перешли под власть Речи Посполитой. Но и в ней всегда существовали мятежные анклавы, одним из которых была Запорожская Сечь. — Вот она-то и воевала… — Да, но с кем и за что? Сегодня — с турками, объединяясь то с русскими, то с поляками, завтра сражалась с поляками, вместе с русскими и турками. А давайте вспомним, кто был главной силой польско-литовского нашествия на Русь в 1612 году? Всё те же славные запорожцы! За какую такую свободу они боролись, осаждая Рязань и Кострому? За свободу грабить! Поэтому говорить о том, что до возвращения левобережья Украины в Россию там была какая-то государственность, нелепо. Говоря имперским языком, пусть несколько грубоватым, но честным, Украина была поделена (и только могла быть поделена) между двумя сферами влияния. И тремя веками существования и процветания Украина обязана только Российской империи. И, кстати, расширением территорий: Донбасс ей прирезала советская власть, Галичину — Сталин. Вся нынешняя Украина была создана Советской Россией. Во все времена империя народы, входящие в неё, ублаготворяла и спасала. Сколько крови было пролито на Украине во время Гражданской войны. Вспомнить хоть 200 тысяч жертв еврейских погромов при Петлюре, всех этих атаманов и батек! Только Советская власть смогла навести порядок тогда. Как и после Великой Отечественной войны, когда на Западной Украине зверствовали бандеровцы. — А чем Крым был для Российской империи, что значит для нынешней России? — Это — удивительное место. Сюда приходили народы, воевали и мирились, сливались, поглощались друг другом. Это лаборатория этносов и культур. А с последней трети XIX века, после Крымской войны, полуостров стал резиденцией последних русских царей. Великолепные дворцы, дачи, парки — это императорский Крым, стремление заявить всему миру об имперской идее. — Крым и выбор крымчан уже год обсуждают политики, общественные деятели. Запомнилась фраза, прозвучавшая на одном из ток-шоу от человека, побывавшего на полуострове: «Я увидел, что крымчане — более русские, чем даже жители центральной России»… — Я с этим полностью согласен! Так было всегда: русские люди на окраинах страны оказывались в чём-то более русскими. Потому, что они не избалованы государственной, церковной, культурной и всякой другой опекой, которая есть в центральных регионах. Они вынуждены отстаивать свою «русскость», они представляют её перед окружением. И с этой точки зрения, эта энергия действительно в Крыму «бьёт ключом», она бросается в глаза, если сравнивать с другими регионами. Если вы просмотрите дореволюционные работы славянофилов, то увидите заголовки: «Польский вопрос», «Прибалтийский вопрос», «Литовский вопрос»… А в них речь идёт не о Литве, не о Польше, не о прибалтах — о русских, о том, что они не должны притесняться на окраинах Российской империи. Потому что он — основа, ветвь великой нашей солидарности, которую в советские годы мы называли интернационализмом, до революции — великой империей. И эта солидарность в наше время вдруг воскресла в сознании многих людей в связи с присоединением Крыма.