Слева направо: супруга Никиты Хрущёва, Нина Петровна, космонавты Андриян Григорьевич Николаев, Валентина Владимировна Терешкова и первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв. В свете последних событий на Украине один документ более чем актуален. Его цитирует в своей новой книге «Хрущёвская слякоть» историк Евгений Спицын. В ней представлены малоизвестные факты об эпохе, которая и сегодня вызывает споры. Так вот среди прочего автор приводит текст малоизвестного Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечест­венной вой­ны 1941-1945 гг.», который был подписан К. Е. Ворошиловым и Н. М. Пеговым 17 сентября 1955 года, через два года после смерти Сталина. «Освободить из мест заключения независимо от срока наказания лиц, осуждённых за службу в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях. Освободить от дальнейшего отбывания наказания лиц, направленных за такие преступ­ления в ссылку и высылку…». «…Освободить от ответственности советских граждан, находящихся за границей, которые в период Великой Оте­чественной войны. сдались в плен врагу или служили в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях. Освободить от ответственности и тех ныне находящихся за границей советских граждан, которые занимали во время войны руководящие должности в созданных оккупантами органах полиции, жандармерии и пропаганды, в том числе и вовлечённых в антисоветские организации в послевоенный период, если они искупили свою вину последующей пат­риотической деятельностью в пользу Родины или явились с повинной…». Возникает законный воп­рос: кто стал инициатором данного указа? Из всех тогдашних лидеров страны с подобным предложением мог выступить только Н. С. Хрущёв, ставший неформальным лидером страны. А раз так, то нужно понять мотивы этой инициативы. На наш взгляд, таковыми мотивами, а вернее, причинами могли стать три важных обстоятельства. Во-первых, совершенно очевидно, что этот указ касался прежде всего бандеровцев и украинских коллаборантов, служивших в армейских частях вермахта и СС, полицейских формированиях на оккупированной территории и т. д. Именно они составляли значительную часть осуждённых за измену Родине и отбывали наказание в различных тюрьмах, колониях и лагерях. Более того, как явствуют последние исследования, в частности статья В. А. Козлова «Социум в неволе: конфликтная самоорганизация лагерного сообщества и кризис управления ГУЛАГом (конец 1920-х - начало 1950-х гг.)», уже к началу 1950-х годов украинские националис­ты в борьбе с другими лагерными группировками не только «навели порядок» в ГУЛАГе, поставив себя в положение привилегированной касты, но и стояли за организацией всех бунтов, вспыхнувших в воркутинских и норильских лагерях вскоре после смерти И. В. Сталина. Во-вторых, сознавая всю шаткость своего положения на вершине власти, Н. С. Хрущёву было критически важно вновь сделать реверанс в сторону «украинских товарищей», заметно усиливших своё влияние и представительство в цент­ральном и республиканском партийном, государственном и хозяйственном аппаратах. И в-третьих, вполне возможно, что сама эта идея пришла Н. С. Хрущёву через его вторую супругу Нину Петровну Кухарчук, которая, по свидетельству многих очевидцев, имела колоссальное влияние на мужа, бывшего в быту банальным подкаблучником. С самого начала супружеской жизни Нина Петровна, отличавшаяся очень сильным и властным характером, стала лепить из Никиты Сергеевича «щирого україньця». Именно тогда, в середине 1920-х годов, в период первой «украинизации», он стал всё чаще и чаще ходить в украинской вышиванке, которую любил носить до конца своих дней, частенько употреблять украинские слова, пословицы и поговорки, петь украинские песни, употреблять горилку с салом. Между тем, согласно официальной справке МВД СССР, направленной в ЦК КПСС в августе 1956 года, по итогам этой амнистии из заключения и ссылки только на территорию Западной Украины вернулись более 20 тысяч активных оуновцев и бандеровцев, из которых не менее 7 тысяч осели во Львове; ещё больше, примерно 50 тысяч коллаборантов, вернулись из-за границы, значительная их часть также обосновалась в городах и весях Украинской ССР, причём не только в Галиции, но и в Харьковской, Днепропетровской и Херсонской областях. Более того, амнистия бандеровцев проводилась и позже. Самым показательным примером может служить амнистия Василя Кука, который ещё летом 1950 года стал преемником Р. С. Шухевича на постах главы ОУН(б) и УПА на «украинских землях». Отбыв в заключении всего шесть лет, в 1960 году он не только вернулся в Киев, но и преспокойно занялся научной работой в Центральном государственном историческом архиве и Институте истории Академии наук УССР. Причём почти вся партийно-государственная верхушка Украинской ССР считала за честь тайно посещать сего «діяча українського визвольного руху», включая первого секретаря ЦК КПУ Петра Ефимовича Шелеста. Кстати, именно при П. Е. Шелесте, который даже не скрывал своего «щирого украин­ства», в аппарат ЦК КПУ и Совет министров УССР буквально хлынул мощный поток работников из западноукраинских областей, в том числе будущий первый президент «незалежной» Лео­нид Макарович Кравчук, который в 1970 году стал зав. сектором Агитпропа ЦК КПУ. Так что завет одного из главарей Львовского краевого «провода» ОУН Василя Заставного оказался пророческим: «Период борьбы с пистолетом и автоматом закончился. Настал другой период - период борьбы за молодёжь, период врастания в советскую власть с целью её перерождения под большевистскими лозунгами… Наша цель - проникать на всевозможные посты, как можно больше быть в руководстве промышленностью, транспортом, образованием, в руководстве молодёжью, прививать молодёжи всё национальное…». Евгений СПИЦЫН. Источник: «Литературная газета» №42 (6709) за 16 октяб­ря 2019 года.