Олег Хаблов с отцом Алексеем Афанасьевичем. Фото из архива Олега ХАБЛОВА. Олег Алексеевич Хаблов выписывает «Крымскую правду» более полувека, читая, как сам признаётся, от названия газеты до выходных данных. Гордится, что живёт в доме, в котором родился почти 83 года назад, в Феодосии, у самого синего в мире Чёрного моря. С грустью вспоминает ушедших родных и неспешно рассказывает о прожитом. Его родители, Зинаида Фёдоровна Куликова и Алексей Афанасьевич Хаблов, познакомились в Феодосии, где оба учились в местном зоотехническом техникуме, правда, на разных курсах. 19 августа 1937-го родился сын Олег, 18 августа 1938-го ещё один сын - Александр. - Когда началась война, отца мобилизовали, - рассказывает читатель. - Так как он прекрасно знал немецкий язык, то оказался в знаменитом СМЕРШе. Дослужился до капитана, Победу встретил в Прибалтике, после там и остался, какое-то время служил замначальника Рижского городского отдела управления Министерства госбезопасности. В архиве Министерства обороны России сохранилось представление к награждению орденом Красного Знамени на старшину Алексея Афанасьевича Хаблова, 1916 года рождения, начальника разведки 1-го дивизиона 62-го артиллерийского полка 8-й стрелковой дивизии: «В бою 5 июля 1943-го в районе Зелёная Роща Малоархангельского района Курской области, где противник превосходящими силами пытался прорвать нашу линию обороны, показал исключительную стойкость, мужество и упорство в сочетании с умением управлять подразделением в жестокой схватке с врагом. Дважды выдвигался к наступающему противнику, уточняя месторасположение огневых средств и количество наступавших танков». Наградили, правда, орденом Оте­чественной войны II степени. Такая же награда была и у мамы читателя, что служила в военно-морском госпитале. А сыновья всю оккупацию пережили в Феодосии с мамиными родителями Фёдором Васильевичем и Ульяной Савельевной и её младшим братом Володей Куликовыми. - А мы ведь могли погибнуть ещё в конце 1941-го, когда началась знаменитая Керченско-Феодосийская десантная операция, - продолжает Олег Алексеевич. - Обстрел был страшным, мы хотели спрятаться в щели, что дед с дядей вырыли во дворе дома, - небольшой, хворостом накрытой, но сосед дядя Саша Фабриков забрал нас всех к себе. У него был вырыт надёжный блиндаж - большой просторный. Помню, как нёс нас с братом под мышками. Благодаря этому мы и выжили, ведь в наш двор, в нашу щель снаряд попал. А ещё помню, как в 1942-м фашисты согнали народ на рыночную площадь, где устроили показательную казнь партизан. И как один добрый повар из румынской части иногда подкармливал нас, малышей. И как после вой­ны, когда в 1947-м в Крыму был голод, мы с мамой уехали в Узбекистан к её подруге по техникуму. Выжили. После семилетки, оконченной в Феодосии, Олег Хаблов поступил в Симферополе в железнодорожный техникум. «Узнал от бабушкиной племянницы, что железнодорожникам положен бесплатный проезд, и решил, что это шанс поехать в Ригу, увидеть отца». После оказался на Дальнем Востоке, станция Архара (ныне посёлок городского типа в Амурской области. - Ред.), на строительстве Байкало-Амурской магистрали. Там и призвали в армию, служил на Камчатке, артэлектрик дальнобойной артбатареи. «А ещё в газету местную писал заметки, так что немного тоже журналист. Но по этой стезе не пошёл, после службы вернулся в Феодосию, работал старшим рабочим железнодорожной бригады. Окончил Днепропетровский институт инженеров железнодорожного транспорта. Наконец, съездил в отпуск к отцу в Ригу, он был руководителем зоотехникума. А по возвращении жизнь круто изменилась. Взяли на службу в Комитет госбезопасности. «Думаю, сказалась отцовская служба в войну, хотя об этом у него никогда не расспрашивал». Через некоторое время стал начальником Симферопольского отделения отдела правительственной охраны 9-го управления КГБ СССР. - В мои обязанности входило обеспечение безопасности в Симферопольском аэропорту, куда прибывали руководители страны, зарубежные гости, и на трассе до Алушты, где эстафету принимали уже местные коллеги, - рассказывает Олег Хаблов. - С руководством страны и иностранными гос­тями, конечно, непосредственно общаться не доводилось, но зато с нашими крымскими руководителями - да. Помню, когда ждали прилёта Леонида Ильича Брежнева, даже в шахматы с Николаем Карповичем Кириченко, первым секретарём Крымского обкома, сумели поиграть. У меня - 3 разряд по шахматам. А ещё фотографии в домашнем архиве сохранились с тех «высокопоставленных прилётов», их для меня делал фотограф обкомовский - увы, имени не помню. Потом на Курилах служил начальником отделения, до подполковника дослужился. Кстати, когда в отпуск приезжал, то всегда потом брал с собой обратно, на Курилы, номера «Крымской правды» - чтобы знали там, как живут на полуострове. Вот такая жизнь. Он неспешно рассказывает, задумывается, вспоминает - всякое было за прожитые годы. Но гордится ими, гордится тем, что крымчанин, что родные его смогли выстоять в войну, что и сам он честно служил стране. Встреча Л. И. Брежнева в аэропорту Симферополя. Рядом с Леонидом Ильичом первый секретарь Крымского обкома партии Н. К. Кириченко и командующий Черноморским флотом адмирал В. С. Сысоев.