В первые недели войны осаждавшие военкоматы подростки и вчерашние выпускники школ всерьёз боялись, что… не успеют повоевать. Что Красная Армия мгновенно отбросит и разгромит врага. Но затем стало понятно: война приближается к Крыму.

На третий день войны

Про настроения крымчан тогда газеты писали одинаково: матери и жёны заменяют у станков и за рулём сельхозтехники ушедших на фронт мужчин, рабочие ночуют в цехах, чтобы дать больше продукции, все верят в победу… Но какими бы пафосными и пестрящими штампами не казались газетные строки, они были правдивыми. Уверенность крымчан в том, что полуостров немцы не возьмут, поддерживалось и тем единодушием, с которым многие «перешли на военные рельсы».

С середины июля 1941-го начало формироваться народное ополчение — добровольческие военные или военизированные подразделения. Уже к августу в их рядах насчитывалось 150 тысяч человек — не меньше, чем ушло на фронт. Если учесть, что население уменьшилось за счёт призванных в армию и эвакуированных, примерно каждый четвёртый-пятый взрослый крымчанин из «гражданских» так или иначе был связан с народным ополчением.

«Можно считать, что создаваться народное ополчение начало уже на третий день войны — 24 июня 1941 года, в этот день партийное руководство Крыма приняло решение о формировании так называемых истребительных батальонов, — рассказал Олег РОМАНЬКО, доктор исторических наук, профессор Крымского федерального университета. — Эти военизированные отряды призваны бороться с вражескими десантами, диверсантами, охранять учреждения, промышленные предприятия. В считанные дни во всех городах и районах Крыма были созданы такие подразделения общей численностью более 6 тысяч человек. Относительно недолго существовали так называемые коммунистические батальоны, куда записывали коммунистов, но через какое-то время их перестали выделять как отдельные формирования».

В июле, после появления двух постановлений Крымского обкома партии, народное ополчение стало действительно народным. Любой крымчанин мог внести свой посильный вклад в дело обороны. Девушки и женщины записывались сандружины, требовали, чтобы их вносили в списки доноров на пунктах сдачи крови. Именно из ополченцев-добровольцев формировали первые группы, отправлявшиеся на помощь колхозникам — урожай нужно было убрать, а рабочих рук не хватало. Многие школьники-старшеклассники шли в ополчение, они уже имели навыки обращения с оружием — в школах Советского Союза с 1939 года была введена начальная и допризывная военная подготовка.

«На окопы»

С начала войны крымчане вовсю занимались рытьем щелей — убежищ на случай авианалета и бомбежек. Бомбоубежищ и подвалов не хватало, а, кроме того, человек, застигнутый воздушной тревогой на улице, имел шансы уцелеть, укрывшись в ближайшей щели. Далеко не всегда на эти работы шли охотно, первоначальный энтузиазм у некоторых сменялся аргументами о занятости на работе. Например, в одном из июльских рапортов заведующего военным отделом Феодосийского горкома партии Манукалова упоминается: «На консервном заводе в первый день вышло на рытьё противотанкового рва 60 человек, хотя могло бы выйти и больше. На второй день меньше и 11 числа работало лишь 12 человек, причём ни один человек не работает из руководящего состава. Прикрываясь особой загруженность, не мобилизуют рабочих и служащих руководители Главэлеватора, хотя часть коммунистов и рабочих, за исключением руководящего состава, работают по укреплению города хорошо».

На востоке Крыма — регионе, где, предположительно, наиболее высока вероятность скорого столкновения с противником, уже в начале августа началась работа над сооружением противотанковых рвов. Остались документы о том, как появился противотанковый ров на подступах к Феодосии. «В целях лучшей организации обороны в городе,… сейчас ведется наиболее сложная работа по прорытию противотанкового рва и установлению надолбов с северной стороны города. Здесь работают тракторы, экскаваторы и население города. Через 2 дня основная масса людей переберется на возведение внутриоборонных полос. На всех участках заготовлены мешки с песком для укрепления отдельных огневых точек… На участках подготовлены и замаскированы пулеметные гнезда, в большинстве отрыты окопы». Это донесение из Феодосии датировано 12 августа.

В августе 1941 года симферопольские власти отчитывались: «Всего вырыто 820 щелей длиной 12480 метров на 25012 человек, что, в основном, с имеющимися 1247 подвалами (на 16136 человек) обеспечивает потребности населения в укрытии».

Не все горожане с энтузиазмом принимали перспективу провести «на окопах» какое-то время. Вот цитата из информационной сводки, где приводится выступление парторга симферопольского трамвайного треста Малеевой на собрании первичной партийной организации:

«22 августа 1941 г., во время моего дежурства на 2-й линии трамвайной станции я стала с вожатым и кондуктором говорить, что все обязательно должны идти на окопы. И там сидела наша работница на линии по фамилии Таранова, она стала кричать: «Не пойду на окопы, пока не уберу огород». Я ей говорю: «Таранова, надо уже бросить не ходить на окопы», она говорит: « Пусть ваши агитаторы идут. И коммунисты уже удрали, а наших мужей сажали в тюрьмы, когда они хотели больше зарабатывать. А теперь забрали на войну и убивают. А нас сажаете в тюрьмы за то, что мы не идем на окопы». Это сообщение было направлено в соответствующую организацию для расследования.

В докладе командующего 51-й отдельной армией генерал-полковника Кузнецова верховному главнокомандующему о плане обороны Крыма» от 28 августа 1941 года, отмечается: «Из местных средств для усиления обороны можно использовать материал для надолб, очень небольшое количество колючей проволоки, колья... Инженерная оборона армии на территории Крыма не подготовлена. Она находится в зачаточном состоянии, а до ее полной готовности остались считанные часы.

Объем работ определяется следующими задачами:
1. Подготовить к упорной, жесткой обороне с удержанием в наших руках полосы южнее Генической Горки, Сиваша, Перекопа.

На северном направлении войскам армии некуда отступать, а это требует подготовки к упорной обороне Чонгарского и Перекопского перешейков и южного берега Сиваша.

2. Центр Крыма должен быть обеспечен сильными подвижными войсками. Территорию Крыма надо перекопать, завалить разными предметами, чтобы помешать посадке самолетов врага...»

Уже 29 августа на бюро Крымского обкома партии принимается решение «Об оплате колхозниках, рабочих и служащих сельских районов, занятых на оборонных работах». Пока речь идет о Красноперекопском и Джанкойском районе, где, видимо, «перекопать» степь рвами, затрудняющими движение противника, не успели. Но позже за основу для всех районов берется принцип вознаграждения за труд на оборонных сооружениях. Мобилизованным на эти работы предприятия и организации обязаны сохранить среднюю зарплату, колхозникам предлагается начислять по 2 трудодня за 10-часовой день на оборонных работах, питанием людей должны обеспечить находящиеся рядом с фронтом работ хозяйства.

Сами симферопольцы до, пожалуй, середины октября 1941 года верили, что до Симферополя немецкие войска не дойдут. И уж точно никто не мог предположить, что «линии обороны» города — не задержавшие, впрочем, немецкие войска, которые их просто обошли, превратятся в огромные братские могилы. А вот в Севастополе и Керчи оборонительные сооружения свою роль сыграли. В Керчи они задержали немцев, пока шла эвакуация 51-й армии, в составе которой, кстати, оставались дивизии, сформированные из крымских ополченцев.

Дезертиры, листовки, «шептуны»

Во вражеских шпионов, специально засланных «шептунах», распространявших панические слухи «с целью подрыва морального духа населения», многие жители полуострова искренне верили. И с готовностью «сигнализировали» о чьём-то подозрительном поведении.

Так, через пять дней после начала войны, бдительные граждане сообщили о «шпионе» у военного аэродрома в Севастополе. Тот оказался учителем средней школы Вишняковым, у военного объекта он… собирал растения для гербария. Почти месяц он провёл под стражей, но ему повезло: освободили «за недоказанностью обвинения».

А вот «неправильное» замечание, высказанное сомнение могли стоить жизни. Например, керченский кочегар Узляков в беседе со знакомым сказал, что вряд ли Красная Армия остановит немцев. Трибунал приговорил его к расстрелу. Буфетчица штаба командного пункта Черноморского флота Ирина Морозова тоже неосторожно заявила, что, мол, если немцы такими же темпами будут продвигаться по территории страны, то скоро и в Крым придут. А её земляк, механик института им. Сеченова Дмитрий Чернокожин, сомневался, что в сводках о положении дел на фронте рассказывают правду. Оба в августе 1941 года арестованы и приговорены к расстрелу.

В Крыму немцы не практиковали заброску десантов, не вели заметную диверсионную работу, чаще ополченцы задерживали дезертиров, собирали фашистские листовки, которые сбрасывали с самолётов.

«Когда Крым был объявлен на осадном положении, буквально за несколько дней до того, как немцы вошли в Симферополь, народные ополченцы вместе с милицией поддерживали порядок в городах и районах, — сообщил Олег Романько. — Наконец, ни участвовали в прямых боевых столкновениях с войсками вермахта. Так, например, было на Ангарском перевале, на Перекопе. И когда немецкие войска захватили почти весь Крымский полуостров, надолго остановившись лишь у Севастополя, большая часть ополченцев — в основном, из истребительных батальонов, ушли в партизанские отряды, стали костяком партизанского движения Крыма».

Участие в ополчении после того, как фашисты заняли полуостров, тоже могло стоить жизни. Были люди, которые, рассчитывая на награду от «новой власти» называли имена командиров и даже рядовых ополченцев. Хотя о кампании массового преследования тех, кто был в ополчении, неизвестно.

Комментарий

Сергей ЧЕННЫК, военный историк, главный редактор журнала «Military Крым»:
— О том, какими были первые недели и месяцы войны, мы все хорошо знаем. Советский Союз терял территории, и, самое страшное, население. То население, которое могло пополнить формируемые части Красной Армии, оставалось на территории, занятой противником. К тому же, многие военные части попали в окружение, враг стремительно продвигался, требовалось как-то его остановить. Части народного ополчения в Крыму и, например, под Москвой, формировались совершенно по-разному принципу. В столице в эти отряды набирали людей, которые не подлежали призыву в армию: по возрасту, состоянию здоровья, наличию «брони» — отсрочке призыва в связи с необходимостью этого специалиста на производстве.

В Крыму обстановка была другая, немецкие войска накатывались быстро, уже летом выход на материк был заблокирован. В той же Феодосии, которая имела призывной потенциал не менее 12-15 тысяч человек, к июлю-августу было призвано всего около 4 тысяч военнообязанных. Остальные остались в тылу. Особенность крымского ополчения в том, что оно формировалось по двум направлениям: из крымчан призывного возраста, оставшихся на полуострове — и из добровольцев.

Было принято решение о создании четырёх дивизий народного ополчения, первая из них формировалась в Керчи и в Феодосии. Первоначально этим занимались партийные органы, но они явно не справлялись с военной составляющей, использовали отряды нецелесообразно. А 12 сентября начались первые бои на Перекопе, и войска несли тяжёлые потери, части Красной Армии начали отступать, и в это время к ним очень удачно подошло подкрепление из ополченцев. Судьба двух крымских дивизий ополченцев печальна: их «разрывали» на маршевые роты, отправляли в части, которые несли тяжёлые потери во время боёв на Перекопе, они просто «растворились» в армии. 184-я дивизия, сформированная из ялтинцев и частично — севастопольцев, была наиболее боеспособной из всего народного ополчения. Она подошла к перешейку практически в тот момент, когда немцы почти прорвались на полуостров, и остались прикрывать отход частей Красной Армии. Почти вся эта дивизия погибла в степном Крыму.

320-я стрелковая дивизия изначально должна была стать первой дивизией ополчения, но ей дали номер, штаб, она стала полноценным военным формированием: три стрелковых полка, инженерный батальон, связисты, разведка, сапёрная рота, даже отделение Госбанка. Дивизия позже всех оказалась на передовой, во время отступления отошла к Керчи. В неё влили остатки других частей народного ополчения, вывели за пределы Крыма, на Тамани переформировали, передали в состав 44-й армии.

Справка

В Госархиве РК сохранились документы о количестве мобилизованных и призванных в армию крымчан по состоянию на 1 ноября 1941 г.
Так, по городам и посёлкам городского типа картина была такой:
- всего населения – 621,5 тыс. человек (в возрасте от 18 до 59 лет – 382,9 тыс. человек);
- занято на производстве 240,9 тыс. человек;
- мобилизовано в РККА и ВМФ – 91,9 тыс. человек (от числа всех жителей - 14,78 %; имеющих возраст от 18 до 59 лет – 24 %).
В сельской местности:
- всего населения – 547,7 тыс. человек (270 тыс. человек в возрасте от 18 до 59 лет).
- мобилизовано в РККА – 67,6 тыс. человек (19,47 % от числа всего сельского населения и 25,01 % от населения в возрасте от 18 до 59 лет).

Структура народного ополчения

Истребительные отряды (подчинение НКВД):
- сдерживание противника, противодействие немецким диверсионным группам.
- караульная служба на стратегически важных объёктах.

Аварийно-восстановительные батальоны (подчинение городским и районным комитетам ВКП(б):
- ремонт разрушенных бомбёжками коммуникаций, восстановление стратегически важных объектов.

Коммунистические отряды (подчинение городским и районным комитетам ВКП(б), существовали до 11 сентября 1941 г.):
- выполнение особо важных и неотложных задач.

Добровольное ополчение (подчинение городским и районным комитетам ВКП(б):
- медсандружины, доноры;
- дежурство по городу;
- участие в противовоздушной обороне;
- охрана объектов народного хозяйства;
- работы на постройке оборонительных сооружений;
- противодействие мародёрству, задержание подозрительных лиц;

Использованы материалы автора из сборника «Ров», архивные документы и фотографии, предоставленные народным ополчением Крыма