В ближайшие годы Крыму предстоит пережить настоящий строительный бум – ФЦП на сумму более 700 млрд руб направлена прежде всего на развитие инфраструктуры, что, по задумке ее авторов и вдохновителей, должно привести к притоку инвестиций и стремительному росту экономики республики. Большинство крымчан ожидало, что изменения произойдет сразу после референдума, но реальность оказалась несколько сложнее. О всей проблематике «стройки века» Крыминформу рассказал министр строительства и архитектуры Республики Крым Сергей Кононов.

Реализация Федеральной целевой программы по развитию Крыма и Севастополя до 2020 года предполагает масштабное строительство на сотни миллиардов рублей. Но до сих пор не совсем понятно, в каком состоянии находится градостроительная документация в Крыму, в соответствии с которой и будет идти строительство. Есть ли просвет и шансы на скорое начало работ?

С учетом особенностей Республики Крым разработанные при Украине генеральные планы действуют и сегодня. Мы прекрасно понимали, что войдя в правовое поле РФ, мы должны подготовить весь комплекс градостроительной документации. Генеральные планы – это уже пятая позиция из семи. В подготовке документации есть четкая последовательность – от общего к частному. Сначала разрабатывается общая схема территориального планирования (СТП) Республики Крым применительно к территории Российской Федерации. На эту схему сначала наносятся федеральные объекты – на все 17 карт, начиная от транспортного каркаса и заканчивая культурными объектами.

Когда мы получаем утвержденную СТП РК в РФ, мы выделяем памятники федерального значения, зеленые зоны в республиканском масштабе, энергетические объекты и так далее.

Следующий шаг – на республиканском уровне. Например, ответвления от федеральной автодороги «Таврида» из Керчи через Симферополь в Севастополь. Это уже этап разработки нашей республиканской СТП.

И если говорить о практических результатах, то СТП РФ готовит правительство России, это их компетенция. Были установлены сроки, СТП РК в РФ разработана, но до сегодняшнего дня не утверждена, хотя работа начата в марте 2014 года.

Получается, что при поэтапном подходе работа может сильно затянуться, ведь Крым не может приступить к дальнейшим шагам?

Учитывая последовательность и то, что мы должны иметь главный документ и к нему привязываться, разрабатывая дальнейшие документы – СТП РК, СТП районов, генеральные планы городов, проекты планировки и так далее, эта работа не может быть официально проведена. Однако подготовка документов требует срока в несколько лет: если мы начали в прошлом году, то понимаем, что в следующем закончим весь блок градостроительной документации вплоть до проектов планировки территорий. Мы отвели себе 3 года. С учетом того, что у нас нет даже первого документа, а сейчас тоже нужно строить, приняли два принципиальных решения.

Первое из них – градостроительная документация, разработанная при Украине, применяется и сейчас, до разработки новой. Сейчас она на 88% обеспечивает Крым. Второе – мы запустили работу по всем населенным пунктам для ускорения процесса. В регионах Крыма были определены кураторы из других регионов РФ, которые помогли в разработке возможной на данный момент градостроительной документации. То же касается и работы министерства в части подготовки СТП: мы заказчики и главные распорядители средств. Поэтому мое решение было таким: мы не можем ждать, пока будет утверждена СТП РК в РФ.

Но тогда высока вероятность «работы над ошибками». Есть ли в этом смысл, ведь всякая работа стоит денег?

Схема – и так живой организм, в нее постоянно надо вносить изменения и дополнения. И если бы я кого-то подрядил со стороны, я бы постоянно платил деньги и был связан авторским обязательством с разработчиком – только он имеет право вносить изменения в свою схему. Поэтому было принято решение, что таким разработчиком должна стать наша крымская компания, которая правильно осваивала бы средства, мы были бы уверены, что люди получают зарплату, но лишних денег не переплачивали бы.

Так возникла идея создания серьезного института – Института стратегического планирования (ИСП) РК, который сопровождал бы всю эту работу. На первом этапе – разработал схему, а потом сопровождал, готовил нормативы, вносил уточнения. Прежде всего, столкнулись с некоторыми сложностями по набору персонала – с нуля создать институт оказалось не так просто. Мы же не хотели заткнуть эту дырку абы кем – необходимо подобрать квалифицированных специалистов высокого уровня, причем наших, крымских. А вот на тонкие места, нуждающиеся в усилении, привлечь специалистов со стороны. ИСП в Крыму будет и выполнит именно эти функции, станет мощным центром, ведь схема территориального планирования – это графическое изображение социально-экономического развития республики, оно требует системного государственного подхода. Причем работать институт должен в большей степени на министерство экономического развития РК, которое по своему функционалу и формирует вот эти моменты.

Почему возникла проблема с персоналом? Свои строители в дефиците?

Сейчас проблема с набором персонала из-за квалификации и опыта. Среди строителей, архитекторов, конструкторов очень мало тех, кто проектирует города. У нас намного меньше проблем с объемными проектировщиками, которые знают особенности Крыма в части сейсмики, внешнего облика, нормативов. А вот наличие действительно грамотных градостроителей – проблема.

Мы не сторонники просто привлекать людей со стороны, даже с материка – костяк должен состоять из крымчан, это политика крымских властей. В министерстве мы очень тонко к этому вопросу подходили: у меня заместитель, он же главный архитектор Крыма – это единственный человек, которого привлекли с материка. Пригласили мы его по той простой причине, что человек уже прошел путь, который мы проходим сейчас, получил опыт – он работал в Краснодарском крае перед Сочинской олимпиадой. Они тоже сталкивались с проблемой сносов, очистки территорий, когда нужно было подходить к вопросам масштабно.

Создание такого института – дело хлопотное и долгое. А Вы сказали, что стоять на месте Крым не может…

И поэтому для выполнения этой работы именно с позиций своего крымского института, не привлекая людей со стороны, а поверьте, желающих освоить выделяемые на эти программы средства было много, мы решили до его создания привлечь существующий – им стало наше подведомственное предприятие «Крымская архитектурно-реставрационная мастерская «Крымпроектреставрация». Все деньги мы направляем в государственное предприятие, нашим специалистам, которые себя зарекомендовали и которых мы знаем, с которыми сможем в дальнейшем вносить изменения в схему.

«КАРМ «Крымпроектреставрация» в первую очередь привлекло ведущий московский институт «Гипрогор» по той простой причине, что именно «Гипрогор» разрабатывал СТП Российской Федерации. Это лидер РФ по подготовке масштабных документов. Понимая, что они сделали большой сбор исходных данных, вникли в эту ситуацию, знают специфику Крыма, КАРМ и их привлек к работе.

Кроме того, КАРМ привлекал всех крымчан, которые работали в «КрымНИИпроекте» – нашем базовом институте, который сейчас вошел в состав Крымского федерального университета.

Насколько оперативно предстоит провести всю работу?

Куратор нашего региона от правительства Российской Федерации вице-премьер Дмитрий Козак установил нам очень жесткий срок в подготовке СТП РК. На самом деле, нормативный срок подготовки документации – около года. Нам установлен двухмесячный срок для разработки и утверждения этого документа с момента утверждения СТП РФ. Поэтому мы и вынуждены работать параллельно. Если бы я сидел и ждал первый документ, я бы ни за что в жизни не успел сделать второй.

Мы понимаем, почему такой короткий срок установлен в связи с тем, что необходимо наконец-то перейти на рельсы РФ, ведь они существенно отличаются от прошлых, в том числе, и градостроительной документацией. И мы сейчас сталкиваемся с некоторыми проблемами, когда используем украинскую граддокументацию и пытаемся посадить туда объемные проекты уже российского формата. Но встраиваем – другого выхода у нас нет. Мы могли бы формально написать сейчас чиновничье письмо вроде «У нас нет градостроительной документации РФ» – и всё. Но мы же понимаем, что нужно развиваться, и ни один застройщик – а мы хотим видеть и инвесторов здесь – не должен ощутить этих внутренних проблем, которые естественно складываются при подготовке документов территориального планирования и градостроительной документации. Парламент Крыма еще в декабре прошлого года принял постановление и другие нормативные документы, которые позволяют нам сейчас вести застройку. И наши коллеги-земельщики большую работу проделали, тоже приняли ряд законов, так как в основе строительства – земельные решения. И на самом деле это самая длительная процедура – выделение земельного участка. Когда решается вопрос с землей, строить проще, несмотря на то, что технологический процесс дольше.

Кроме того, ряд нюансов выгодно отличает Республику Крым от материковой России. Например, мы упростили процедуру выделения земельных участков под линейные (инфраструктурные) сооружения – дороги, трубопроводы и так далее.

Вы говорите о желании многих освоить выделяемые на разработку граддокументации средства, но в утвержденной программе развития строительной отрасли значится сумма в 41 млн руб. Не верится, что именно эти средства привлекают многочисленных желающих.

41 млн руб – это именно та сумма, которая у нас сегодня заложена на подготовку СТП РК. По большому счету, она разбита на три составляющие: 1 млн – на карту, 10 млн – на региональные нормативы и 30 млн – средства на подготовку схемы. Эта цифра очень четко нами выверена, потому что при выборе партнера мы получили ряд коммерческих предложений, в том числе от ведущих проектных институтов. Были предложения и за 97 млн, и за 63 млн. Мы проанализировали все, ввели поправочный коэффициент и получили нашу цифру.

Очевидно, что региональные схемы по всему Крыму требуют намного больших средств. Как будет осуществляться финансирование и будет ли кто-то координировать эту работу? Говорят, на недавнем совещании в минстрое «КАРМ «Крымпроектреставрация» была названа исполнителем на безальтернативной основе.

Когда мы готовим генеральные планы и другие документы муниципальных образований, в этом формате, по закону, муниципальными средствами вправе распоряжаться только местные администрации. Но мы не можем допустить того, чтобы результат стал винегретом или лоскутным одеялом, когда каждый регион будет привлекать на исполнение этих работ каких-то партнеров в рамках только своего района. Это лоскутное одеяло не будет связано в единую концепцию. В этой части разработчик схемы территориального планирования – наш государственный институт – должен быть координатором всей работы. Это не исключает того, что средства будут направлены в муниципалитеты, как и должно быть, но мы хотели через технические задания участвовать в этой работе, координировать ее и, соответственно, даже в какой-то степени в профессиональном смысле советовать партнеров в этой работе.

Непосредственно муниципалитеты вправе определиться, кто у них будет выполнять эту работу, но мы с профессиональной точки зрения как никто не просто можем, а должны повлиять на эту ситуацию. У нас сейчас уникальнейшая ситуация, когда мы можем сформировать правильную документацию – по крайней мере, до 2030 года она будет как основа, и это позволит развиваться Крыму. Опять же, нам с высоты немножко виднее: когда мы над муниципальными образованиями, над городами, над районами, нам видно, что происходит на местах. Мы можем, соответственно, более сильные стороны у тех, у кого получается, реализовать там, где не выходит. Цель участия нашего «КАРМ «Крымпроектреставрация» – координация работы с учетом общего видения концепции.

Да простят меня жители степных районов, но их территории в принципе схожи, и там проблем, вероятнее всего, не возникнет. Но города с историей вряд ли на это пойдут. Каждый город считает, что может сам разработать свою градостроительную документацию с учетом местных особенностей.

И это правильно.

Как в таком случае будет строиться координация, если, например, Алушта или Евпатория захотят сами все сделать?

Они будут разрабатывать сами, но с учетом нашего мнения и наших рекомендаций. Мы свое мнение будем задавать в части технического задания к исполнителю. Заказчиком же будут выступать муниципальные образования, но их руководители – адекватные люди, и если им будут даны профессиональные советы от людей, которые варятся в профессиональной среде и могут дать оценку работы… У нас действует градостроительный совет при министерстве строительства, куда привлечены ведущие умы, начиная от образовательной профессуры и заканчивая нашим союзом архитекторов РК. Собран пул советников, людей с опытом, которые знают эту работу, среду, людей. В том числе формируем мнение на местах и через эти органы.

Получается, что вы серьезно ограничены в своих действиях в отношениях с муниципалитетами – можете лишь рекомендовать, но не заставлять?

Эта проблема обсуждалась недавно на совещании в рамках форума «Таврида», где я сопровождал министра строительства и ЖКХ РФ Михаила Меня. Более 500 молодых людей собрались со всей страны – от Камчатки до Калининграда, их вопросы касались и Керченского моста, и нашей сложившейся хаотичной застройки, и зеленых зон. Среди прочих вопросов Мень высказался о том, что он как министр строительства с трудом может повлиять на некоторые вопросы муниципальных образований. Обсуждали и такую тему, как должность главного архитектора страны. Но ввести должность, наверное, не сложно, а функционал, который он будет вести, инструменты его работы – вот главное. Последним генералом-архитектором Российской Империи был знаменитый Растрелли. Должность была введена еще при Петре и позволяла выдерживать единый стиль и подход в огромной стране. Вопрос в том, чтобы сейчас создать законодательные инструменты для возможности по вертикали влиять на ситуацию, а не просто советовать, как прописывают нормативные документы. Над этим форматом российское министерство сейчас и работает.

В Крыму мы с этим тоже столкнулись. У нас до последнего времени должности главного архитектора не было вообще. Введение такой должности для нас, по сути, новация. Если в связи с этим говорить о влиянии на муниципальные образования, то, наверное, нас только потому и слышат на местах, что у нас получается работа в связке. Идет нормальный диалог: они понимают, что мы помогаем им сейчас включиться в РФ, реально оказываем помощь, идет в том числе и неформальная работа. Мы рекомендуем назначение на должности главных архитекторов муниципальных образований – через министерство строительства идет согласование этих людей. Поэтому в какой-то степени мы влияем именно на кадровую политику. К слову, когда проанализировали существующий состав архитекторов, выяснилось, что там есть и врачи. Но мы неавторитарно вмешаемся, мой подход – адекватное вмешательство.

Мы вынуждены были вообще менять формат – должность главного архитектора была введена и по районам, и по городам, она была поднята до уровня зама первого лица. Очень большая работа была проделана, когда мы отсекали от них вопросы ЖКХ и другие. Мы хотели, чтобы архитектура была отдельным моментом, хотя бы на первом этапе формирования облика и утверждения генеральных планов.

Есть ли возможность влиять на «кошелек» муниципалитетов – через финансирование?

Конечно, есть. Я и влияю. Но опять же, как влиять на кошелек: нравится мне кто-то или не нравится, слушается или нет? Для меня важен результат – в каждом населенном пункте документация должна быть подготовлена. Ее подготовка требует средств. Если я знаю, что, положим, в Раздольненском районе граддокументация должна стоить 30 млн, то я не могу им дать 25 млн только потому, что они мне не нравятся, ведь это будет означать, что документация не будет подготовлена. Я дам необходимые 30 млн, но с учетом того, что именно я являюсь главным распорядителем средств через ФЦП, я и буду формировать техническое задание. Я даю средства и прошу при подготовке документации выполнить такие-то специфические вещи, учесть определенные нормы, избежать застройки только интересных земель, например, побережья или придорожных участков. И мы сейчас, кстати, думаем о подготовке придорожной схемы, чтобы вокруг трассы федерального значения земли не оказались попилены.

Именно для координации мы и собирали архитекторов регионов в минстрое. Немножко даже сверх того говорили, как будем заниматься, чтобы не было каких-то моментов. Более категорично заявляли обо всем на совещании, чтобы влиять на ситуацию.

Мне так же категорически озвучивалась цифра с этого совещания – некие 10%, которые должны будут отчисляться «Крымпроектреставрации». Откуда появилась эта цифра?

До 10% – это установленные законом услуги заказчика, координатора программ. Так же, как, положим, технический надзор получает 2% от общей сметы строительства за свои услуги по надзору за объектами строительства, до 10% положены координатору-заказчику работ. Нам это важно для того, чтобы развивать свой институт. Потому что когда у нас появятся средства, потребуется закупка техники и так далее.

Вопрос с институтом разве не упирается в размеры зарплат – на нынешние хороших специалистов, о которых Вы говорили, не привлечешь?

О зарплатах можно говорить в формате государственного унитарного предприятия. А вот в формате бюджетного или автономного учреждения, где четко установлены форматы зарплаты, говорить не приходится. Средства нужны для развития предприятия. Вы же понимаете, работа координатора чего-то стоит, и это позволит нам создать институт, в том числе, с привлечением хороших специалистов.

Когда будет начато строительство трассы «Таврида» в полном объеме? Уже есть схемы, на которых проложен маршрут, но разработан ли проект? И во сколько обойдется стройка?

Что касается существующих карт с нанесенной трассой, то это пока именно схемы. На СТП по сути задается направление. Дальше при подготовке документации, в том числе, схем районных образований, все будет детализироваться, привязываться с проектной точностью – до сантиметра.

По срокам начала работ я, к сожалению, не могу ответить предметно, потому что этим вопросом занимается министерство транспорта, которое является заказчиком работ. Мы дорогами не занимаемся.

Информация «Росавтодора» о нарушениях при дорожном строительстве в прошлом году наделала много шума. Причем минстрой фактически обвинили в неспособности подтвердить расходы на сотни миллионов рублей.

В прошлом году действительно минстрой занимался дорогами муниципальных образований. Мы посчитали, что это неправильно, и с 1 января мы не занимаемся этим вопросом, передали весь функционал в министерство транспорта.

Вы признаете озвученные нарушения?

А какие нарушения были озвучены? Если говорить за министерство строительства, мне этот отчет, конечно, очень понравился. Приехали специалисты контрольного управления Росавтодора, которые проверили качество, освоение средств и так далее. Мне действительно понравилось, что они проверили достаточное количество – более 30 мест – в муниципальных районных образованиях. Проверили качество дорог специальным оборудованием, замерили толщину слоя, уклон, другие характеристики, и сверили указанное в бумагах и фактическое исполнение. Оказалось, что везде, и я это подчеркиваю, качество адекватное – характеристики находятся в допустимых параметрах. Что касается заложенных форм и, соответственно, оплаты – нигде не было превышения. Условно говоря, если в форме был указан 21 бордюрный камень, то по факту их было 20 или 21. Нигде 22-х неправомерно заложенных и оплаченных не было. Я читал этот 100-страничный отчет и все думал: ну когда же будет эта некачественная дорога? Нигде. Поэтому я был просто удивлен и в этой части доволен этим фактом.

Собственно, вопрос к министерству строительства был в том, что когда приехали коллеги, они захотели увидеть всю исполнительскую документацию, журналы работы – все то, что сопровождает работы на протяжении всего цикла. Они пришли к нам в минстрой и сказали – «дайте, пожалуйста». Даже не так – «дайте, сейчас». Без «пожалуйста» и не «завтра» – дайте, и всё. Проверка у нас началась в мае, когда мы уже всю документацию, еще с января, передали в министерство транспорта. Мы сказали, что у нас нет этой документации. Во-первых, что-то передали минтрансу, во-вторых, чего-то у нас в принципе нет и быть не может. Вы же должны понимать, что у меня как у главного распорядителя средств нет первичной документации, по которой технадзор принимает объемы, нет журналов работ – мне они не нужны. Они нужны заказчику, который принимает эти работы, – муниципальным образованиям, которые и получили эти средства, и заключали договора с подрядчиками.

Я это объяснил представителям Росавтодора и сказал, что у меня таких документов в принципе нет. Но в вину нам они поставили, что минстрой не предоставил документацию. Это несколько непрофессионально. Не знаю, для чего это было сделано. Для отчета вышестоящему руководству? Мне было просто смешно. Заняли такую позицию: отчет написали, положили и уехали. Чисто по-человечески я их понимаю: наверное, так было проще – приехать не в каждое муниципальное образование, не к каждому заказчику, как должны были сделать, а в минстрой и сказать «дайте». Проще ж написать «министерство строительства не предоставило»… Ну, не предоставило.

Крыму реально не хватает стройматериалов. Есть ли понимание того, как на территории Крыма в сотрудничестве с министерством экологии и природных ресурсов цивилизованно вести добычу или приоритетной является доставка материалов с материка?

Очень серьезный вопрос, и по нему на одном из заседаний Совмина я выступал и докладывал наше видение, которое было поддержано главой РК. Мы живем в цивилизованном обществе, в рыночных отношениях. Сегодня бизнес ищет там, где выгодно, интересно, ищет свою нишу. Что происходит по факту? Есть основной пул строительных материалов, изделий и конструкций, который нужен для всего – металл, цемент, инертные материалы, песок, щебень и так далее. Это те основные материалы, нужные для строительства дорог, производства асфальта, подсыпки, бетона. О каждой из этих позиций можно рассказывать часами. Например, цемент. У нас есть бахчисарайская «Стройиндустрия» – крупное предприятие, которое в настоящее время не загружено на полную производственную мощность, потому что сейчас мы не вошли в активную фазу строительства. На этапе подготовки проектно-сметной документации в рамках реализации ФЦП, у нас есть реальное время для организации работы, для анализа того, сколько и каких материалов здесь понадобится. И если сейчас «Стройиндустрия» загружена процентов на 70 и имеется какой-то резерв, то когда мы войдем в активную фазу строительства, нам будет не хватать своих мощностей. Мы это уже понимаем и налаживаем систему логистики или развития этих предприятий.

Есть нюансы. Для изготовления цемента нужен шлак – отбросы металлургических комбинатов, которые в Запорожье или на других меткомбинатах по бросовой цене продавались и завозились. Сейчас мы понимаем, что эта дешевая логистика ушла. Пришла другая, и цена будет расти.

Но перспективы есть. Буквально на прошлом заседании инвестсовета подписан проект по развитию крупного цементного завода в Керчи.

Это бывший «Альтцем»?

Да. Он будет называться «ГЕН». Керченское направление в части строительства моста требует усиления. И инвестору это интересно, и у нас необходимость есть.

Вообще, если мы видим, что предприятие находится на территории РК, платятся налоги, обеспечивает работой крымчан, для нас это интересно. Поэтому мы даем возможность развиваться таким предприятиям. То есть, если существующих предприятий не хватает, будут заходить другие, но обязательно – на территорию РК.

Складывается ощущение, что проблемы есть буквально со всеми материалами. Взять хотя бы один из самых дешевых – песок.

Действительно, дешевый материал, но нужен буквально для всего. И особенность Крыма в том, что у нас нет речного песка, который используется в строительстве для ответственных конструкций. У нас только донузлавский песок, который имеет соляные примеси и, соответственно, ограничения по использованию в строительных конструкциях. Небольшие карьеры у нас есть, но это не промышленные масштабы. Морской песок мы не можем брать, нормы не позволяют. Остается завозить, никуда от этого не денемся. Если правильно составим логистику, напрямую заключим договора без посредников, организуем доставку с помощью государственных логистических компаний, будем контролировать все этапы и избежим накруток, то сможем войти в цивилизованный рынок и работать с рентабельностью, которая позволит платить людям адекватную зарплату. Недавно у меня были переговоры с РЖД – при наличии объемов, они готовы снижать тариф.

Есть другие примеры предметных договоренностей?

По всем стройматериалам, требующим завоза, конкретные контракты, в том числе, с ростовчанами, где у нас ближайший карьер, проработаны, и сейчас этот вопрос если не решен, то решается так, как мы себе видим – с помощью государственного игрока на рынке. Конечно, цена будет выше, а существующие предприятия в Крыму будут отпускать дешевле, что тоже для нас плюс – у них будут выбираться все объемы. Сейчас цена того же песка здесь 420 руб за тонну, а привозного – 1100 руб. Мы сделаем, условно говоря, 900 руб – с учетом всех оптимизаций, но это все равно в 2 раза дороже, чем на Донузлаве. Я уверен, что и донузлавский песок будет востребован, и тех небольших карьеров, которые у нас разведаны.

Разработка недр в Крыму периодически входит в противоречие с общественным мнением.

Максимально развивать, разведывать нужные месторождения нам необходимо, поэтому «Крымгеофизика» – наш основной партнер в минэкологии, это их подведомственное предприятие – сейчас получило задание на изучение недр, разработку и предоставление рекомендаций по объемам. Мы сказали, чего не хватает, и они занимаются этим вопросом. Что будет возможно безболезненно для Крыма создавать, то и будет реализовано.

Я крымчанин – родился, учился, работаю в Крыму. Мне хочется, чтобы он был цветущим, курортным, туристическим. Но там, где у нас есть возможность добывать, где позволяют охранные зоны, где нет поселений, где нормальная промышленная разработка возможна, там она будет проводиться. Вы видели, когда пошел конфликт интересов по Коктебелю, глава РК принял принципиальное решение. С одной стороны, этот карьер был интересен чисто с профессиональной точки зрения: там андезиты, которые являются основным сырьем для разработки щебня, имеют прочность более 1200 кг на см. Это высокие прочностные характеристики, в Крыму таких нет. Добываемый в Крыму щебень меньшей плотности, а этот мог бы использоваться для дорожного строительства, где идут постоянные нагрузки и нужна подушка. С технической точки зрения это интересное месторождение. Но в связи с тем, что оно на грани заповедника, и с учетом общественного мнения было принято такое решение главой РК, оно не обсуждается и подлежит исполнению. Это позиция власти, которая взвешивает все моменты.

Недавно на заседании инвестсовета одобрили проект по строительству многоэтажного дома в Ялте с выделением земельного участка на 800 млн руб инвестиций. Меня смутило, что земельный участок выделен без конкурса. Уверен, что любая крупная крымская компания с удовольствием реализовала бы такой же проект, и не один. Но он достался фирме, которую мы нигде не смогли найти. Почему участок не был продан, а на сам проект не привлекли более масштабного инвестора?

Настолько масштабного инвестора, как мы привлекли, сложно подыскать. Это очень серьезное, крупное предприятие, которое не побоялось санкций – группа компаний «Рекон-СМК». Это новатор всероссийского панельного строительства – ребята, которые в 150 городов Российской Федерации поставили свои линии по производству железобетонных панелей. Это инновационная технология именно российского производства, которая себя зарекомендовала. Они построили огромное количество проектов.

Они назвали предприятие «Рекон-Крым-Строй» по той простой причине, что создали новое предприятие здесь для налоговых отчислений в бюджет Крыма. Это наше условие.

Сам проект для нас интересен тем, что он станет пилотным в части панельного домостроения. По прошлому опыту оно ассоциируется с негативом: когда говоришь панель – это «ой, ай, холодно, течет, стыки»… Сейчас сендвич-панели интересны, поскольку для строителей очень важен быстрый производственный цикл: на заводе под кровлей изготавливается панель, приходит на производство и монтируется, причем качество уже такое, что не нужно ни внутреннюю штукатурку делать, ни фасад делать – уже есть утепление и отделка. Собирается все очень гибко, потому что линия позволяет не просто инвентарные изделия изготавливать по типоразмерам, к которым привязывается конструктор. В данном случае «колбаса» на конвейере нарезается под проект.

Этот проект прошел без конкурса потому, что именно с этим партнером мы хотим работать, а для начала – проверить технологию на конкретном проекте. Мы договаривались, что они будут делать здесь завод. Так что сейчас это пробный шар – там будут 4 дома, если я не ошибаюсь. Для первого дома еще везут плиты, остальные дома строят из плит, изготовленных уже на новом крымском заводе. Таким образом, и мы их смотрим, и они себя показывают. Я вижу перспективу в панельном домостроительстве, потому что это дешевле.

То есть проект шел через минстрой?

Да, потому что им предоставляется земля нашего подведомственного предприятия – «Противооползневого управления». Когда они пришли ко мне, я сказал, что даже земли просить ни у кого не буду – она у нас есть, давайте завязывать отношения.

Еще один момент, который нас принципиально подтолкну к этому решению. У нас был заключен договор уже в российском Крыму с партнерами, которые тоже заходили на этот участок. В нашем проекте инвестиционная составляющая 10%, а первый договор предусматривал 6%, хоть это и не принципиально – дом был монолитный, более дорогостоящий, поэтому не берусь судить о таких деталях, здесь министерство экономики считало математику. Но меня поразило другое: в приложении по распределению долей были расписаны условия, по которым они в каждом из трех монолитных домов передавали республике по 2%. По их логике, в результате и получалось 6%. Представьте нашу реакцию, когда мы почитали этот договор, который заключался напрямую руководителем «Противооползневого управления» как владельцем земли. Мы приняли решение с этим инвестором не работать. Когда я пришел на эту должность, были очень серьезные скандалы, они предъявляли нам претензии, но мы смогли, в том числе, на уровне вице-премьера, разъяснить ситуацию и перечеркнуть таких «инвесторов».

Сейчас мы хотим делать все публично и понятно, поэтому проект и был вынесен на инвестиционный совет, чтобы и вы задавали такие вопросы, а мы развеивали сомнения. Когда поясняешь, складывается совсем иное впечатление, нежели при попытках интерпретации.

Еще один инвестпроект – от предприятия «Стройкомплект», которое хочет зайти на «Крымжелезобетон», хотя этот завод ни разу в проекте и не назван. Но там сумма инвестиций совершенно иная – всего 21 млн руб за три года. Что получит «Стройкомплект» за эти деньги?

Этот проект отправлен на доработку из-за несоответствия цифр. Пока рано о них говорить, видимо, были допущены ошибки. Кто бы что ни говорил, принципиальная идея в том, что у нас было ЗАО «Крымжелезобетон», национализированное уже в российском Крыму. На момент национализации мы увидели, что очень интересные схемы сложились там ранее по работе с клиентами.

Первый момент: казалось бы, предприятие, которое имеет контракты, работает и даже изготавливает изделия, которые никто больше не делает, должно быть успешным, а люди – получать зарплату. Но оказалось, что задолженность по зарплате там составляет 19 млн руб. То есть деньги, которые зарабатывало «успешное» предприятие, до людей не доходили. При этом руководители ЗАО не занимались его перерегистрацией в российском правовом поле, они заняли очень непонятную позицию, в связи с чем предприятие было национализировано и переведено в формат ГУП.

На его территории есть еще предприятия, которые по сути и зарабатывали все деньги – «Крымжелезобетон» работал, а деньги шли посредникам, от имени которых заключались договора. К сожалению, нас это привело к тому, что их бывшие заказчики теперь обращаются к нам и говорят о том, что они заказывали и оплатили продукцию «Крымжелезобетона», и требуют ее с нас. Мы поднимаем документы и понимаем, что контракт заключен с каким-то другим предприятием, которое ушло с этими деньгами.

Насколько я знаю, уголовное дело по факту невыплаты зарплаты на руководителей предприятия открыто. Мы вынуждены были обратиться в прокуратуру по этому вопросу. А глава Республики Крым дал четкое задание: несмотря на действия бывшего руководства, мы должны найти путь и рассчитаться с людьми. Сейчас мы ищем возможность за счет прибыли уже российского ГУП рассчитаться с работниками. К сожалению, погасить задолженность разово из бюджета не смогли. Будем за счет прибыли рассчитываться с людьми.

Инвестиции не такие большие, чтобы республика не могла осилить их сама…

Если не ошибаюсь, австрийскую линию по изготовлению тротуарной плитки и ряда других позиций на завод туда купили 5-6 лет назад. Но выяснилось, что компьютер линии показывает износ оборудования порядка 95% – доштамповались до задолженностей и убили оборудование, хоть оно и современное. Встал вопрос о том, чтобы погасить задолженность и модернизировать линию. Нашелся инвестор, который модернизирует конкретно эту линию из всего большого комплекса «Крымжелезобетона», ни на что больше не претендуя. Наши условия – это модернизация линии, совместная работа на ней и закрытие задолженности по зарплате.

Все остальные мощности предприятия мы будем развивать, но нам нужны инвестиционные вложения, чтобы был толчок. Будем работать за счет своей прибыли без бюджетного ассигнования.

Удовлетворяет ли вас нынешнее положение минстроя, его полномочия и функционал?

Я сейчас вижу, что роль министерства строительства в реализации ФЦП должна усиливаться. Думаю, что она и будет усиливаться. Потому что при всем уважении к нашим коллегам, например, в министерстве образования, здравоохранения и так далее, у них нет таких строительных блоков, таких специалистов, которые правильно наладят работу. Это наша специфика. Мы будем перестраивать работу, формировать мощный пул строителей через службу капитального строительства, которая является главным застройщиком и тоже будет координировать работу с профессиональной точки зрения. Проблема сейчас только в одном – в объемах. Это задача, которую нам предстоит решить, в том числе, усилив службу.

Мне бы хотелось, чтобы федеральные органы власти быстрее и оперативнее работали. Пусть это крамолой звучит, но после принятия на крымском уровне нормативных документов в декабре прошлого года, остаются документы, которые не согласованы до сих пор с профильными федеральными министерствами. Есть вот такая инерция в профильных кабинетах. Крым идет семимильными шагами – то, что мы сделали, на протяжении долгих лет делалось в России. И они всё так же по накатанному продолжают идти, а мы постоянно будируем, постоянно в порыве. Хотелось бы большей ответственности от наших коллег. И тогда, думаю, у нас все реально получится.