Фото автора.
Тревожные, страшные дни для Крыма, окончание октября - начало ноября 1941-го. Потом не менее страшные, тревожные, полные боли и ужаса, долгие два с половиной года, но как-то свыклись, нет, не смирились, конечно, борьба продолжалась, вера в победу согревала. Но те, первые дни оккупации, первые погибшие шокировали.
Оборона. Севастополь
Уже четыре месяца шла Великая Отечественная, первый удар которой принял Севастополь. И уже рухнула надежда, что удастся сразу остановить врага, чтобы не допустить до Крыма: не остановили, двигались фашисты вглубь страны, и за полуостров уже бои шли, с 12 сентября 1941-го. Первое сражение на дороге Чаплинка - Армянск, несколько разведчиков наших, неравный бой. Увы, мы не знаем имена тех героев, самых первых защитников, только подразделение - 417-й стрелковый полк Александра Юхимчука, 156-я дивизия Платона Черняева. Жесточайшие бои, тысячи погибших наших воинов за Перекопский вал, где-то там навеки остался и мой дедушка, политрук Сергей. Но к концу сентября враг прорвался, а 28 октября и через Ишуньские позиции… И оккупация, постепенно, но быстро, Красноперекопск, Джанкой, Евпатория, Карасубазар (Белогорск), крупные города, небольшие сёла… Вначале враг обошёл Симферополь, Севастополь был ему важнее. И первый залп на окраине Симферополя, 30 октября, в Николаевке, 54-я береговая батарея - начало обороны Севастополя, город, к которому вынуждены были отступить остатки наших подразделений, готовые и там сражаться до последнего. Вторая оборона города-героя.
Для нашей газеты, тогда «Красного Крыма», тоже была оборона, ведь редакция, часть коллектива, перебралась в этот город, и почти всю оборону Севастополя выходила там. Как вспоминал наш тогдашний редактор Евгений Степанов, «когда положение Симферополя стало безнадёжным, мы получили команду от обкома партии и его руководителя Владимира Булатова покинуть город. Большинство товарищей отходило в Керчь. Часть работников - Григорий Фартушный, Ефим Певзнер, Иван Сухиненко, Григорий Кокушинский ушли в лес в партизанские отряды (там же оказался сражавшийся на Перекопе фотокорреспондент Исай Блох, выжил лишь первый из них. - Ред.). А я, заместитель Абрам Райчук и ещё человек 10 (знаем, что Моисей Олинский, Леонид Тимофеев, Михаил Муцит. - Ред.) направились в Севастополь, где по решению обкома партии должна была издаваться наша областная газета». Позже к коллегам присоединился и фотокор Эммануил Бендицкий, он и Михаил Муцит погибнут за Севастополь. И ещё воспоминания: «Наборные машины и верстальный цех были перенесены в подвал дома на севастопольской улице имени Фрунзе. В тревожную, поистине трагедийную ночь (31 октября. - Ред.) мы покинули Симферополь и обосновались в Севастополе. Кругом полыхали пожары. Где-то близко рвались снаряды. То и дело трещали пулемётные и автоматные очереди. Первые дни в Севастополе были тоже очень тревожными. Население дезориентировано различными слухами, которые рождаются, конечно же, с помощью гитлеровской агентуры. Магазины закрыты, света нет, то и дело на город падают бомбы. Вот несут на шинелях раненых матросов с корабля, в который только что угодила фашистская бомба.
Архив новостей