Все здравницы, находящиеся в собственности Республики Крым, целесообразно было бы выставить на продажу. Национализация еще каких-либо объектов на полуострове на долгие годы похоронит его привлекательность для бизнеса. Переименование улиц принесет больше вреда, чем пользы, потому что названия им давали наши отцы и деды. Эти и многие другие мысли председатель Государственного совета Крыма Владимир Константинов высказал в интервью Крыминформу.

Среди участников Ялтинского международного экономического форума проводилось анкетирование, в рамках которого предлагалось назвать три основные причины, препятствующие развитию экономики России. Какие причины назвали бы Вы?

Я не эксперт в экономике России, поэтому мне сложно сказать – я намного лучше знаком с экономикой Крыма. Но, на первый взгляд, главная причина – обилие и засилие бюрократии, что общепризнано, но вот значение не все должным образом понимают. На форуме немецкий спикер, кстати, предложил спросить у любого предпринимателя о помехах бизнесу. И сам же озвучил ответ – не налоги и не отсутствие каких-то льгот препятствует предпринимателям, а лишь бюрократия, которая способна погубить все на свете. Я полностью с этим тезисом согласен и считаю, что на данном этапе это общенациональная проблема. Требуется упрощение.

Второе – необходимо передать больше прав на местные и региональные уровни, чтобы они были не формальными, а их реализация не зависела от авторитета конкретного руководителя, который проявляет инициативу и буквально пробивает программы. Такая деятельность – на грани законности, когда по любому поводу можно найти несоответствия, хотя все же понимают, что это правильно и нужно. Успешные экономики предоставляют больше прав и полномочий на места для реализации тех или иных программ.

Третье – сама процедура и организация ведения бизнеса. Чего не хватает бизнесу? Конъюнктуры, которую не притормозит никакая бюрократия. Сама бюрократия станет бизнесом, если будет такая конъюнктура. Сегодня в Крыму конъюнктура улучшилась. Вспомним, в период 2003-2004 годов на Украине был колоссальный рост ВВП – 13-15%. Разве тогда было меньше бюрократии или были слишком хорошие законы? Нет, но была очень высокая конъюнктура. Все этим пользовались и просто проламывали себе дорогу. Грубо говоря, если у тебя сильные мышцы ног, ты рвешь путы и идешь. А когда конъюнктуры нет, препятствия имеют решающее значение.

Здесь, на мой взгляд, есть моральная составляющая. Она состоит в том, что проблемы бизнеса не интересны обществу. Никто доброго слова не говорит, никто никогда никого не похвалит – все крутится вокруг чиновничьей среды, а не вокруг бизнеса. Быть бизнесменом не очень почетно. В истории России периода царствования Романовых есть такая аналогия: даже очень богатый купец не мог прийти в аристократический дом – у него не было статуса. И закончилось все плохо. Нужно в обществе поменять отношение к людям бизнеса. Сейчас даже молодые люди не хотят быть предпринимателями. Казалось бы, ты хочешь себя реализовать, чего-то добиться, что-то создать, но нет.

Общество производит до 5-10% людей, которые вообще готовы брать на себя хоть какую-то ответственность. Все остальные готовы за ними следовать. И если первые не будут идти в сферу бизнеса, то останутся те, кто был там и вчера, но они ограничены в ресурсных возможностях. Да и откуда возьмется креатив, новизна? Приедьте в любой крымский регион – кого вы встретите? Пенсионеры, учителя, врачи. А сколько предпринимателей? Хорошо, если одно предприятие есть.

Вы обмолвились, что бюрократия может стать бизнесом, но это и есть коррупция. В России ее не меньше, чем на Украине, пусть она и принимает другие формы.

Это общечеловеческое свойство. Я с удивлением для себя обнаружил колоссальную коррупцию на Западе, но она невидима, в отличие от нашей. Наша более брутальна, она на низовом уровне или, как принято говорить, «черная», когда тебе говорят «дай» для получения справки или любой другой вещи, которая тебе и так положена. На Западе очень распространена «серая» коррупция, при которой большие корпорации всё заняли, никого и ни к кому не подпускают, а взятки если и даются, то исчисляются такими суммами, о которых здесь и не слышали: другого порядка бизнес и соответствующие цифры – мегакомпании и мегавзятки.

У нас нужно убрать брутальную коррупцию. Чего нет в странах, которые считают, что у них нет или практически нет коррупции? Там чиновник совершенно отличается от нашего. Он выглядит человеком, который живет за деньги, получаемые на работе. Это относится к подавляющему большинству представителей всего государственного аппарата.

К слову, это наименее интересная часть общества. Я встречался с мэрами крупных западных городов – у нас это фигура, это престиж, а там он вообще никто. Но совсем другая история с людьми бизнеса. Это люди, с которыми сложно встретиться, потому что у них все расписано по минутам. Это акулы, на которых все держится. У нас же общество по-другому скроено – всё держится на чиновниках.

Я считаю, что ментальность должна поменяться, и еще очень далеко до победных реляций. При борьбе с той же коррупцией совершенно не имеет значения, поймали кого-то на взятке или нет. Когда коррупционное действие в сознании человека и общества будет восприниматься, как изнасилование, педофилия, как совершенно отвратительные вещи, то тогда можно будет утверждать – мы преодолели коррупцию. Возможно, и когда поймают взяточника, то в сознании остальных он будет уже педофил, совершенно конченная мразь. И таких будет мизер. Как раз вот это мы можем сделать.

Такие площадки, как Ялтинский экономический форум, призваны еще и снизить уровень коррупции путем устранения массы посредников между инвестором и теми, кто действительно принимает решения. На самом форуме было подписано немало соглашений, в том числе многомиллиардных, но все они были подготовлены заранее. Известно ли Вам о новых договоренностях с инвесторами, достигнутыми на ЯМЭФ?

Бизнес-сделки – это очень тонкая вещь, они никогда не совершаются публично. Ни на одном форуме вы не увидите ничего подобного. Если кто-то с кем-то договорился, никто об этом не узнает. Бизнес любит тишину и не привлекает лишнего внимания. Форум – это площадка для публичной демонстрации «акулам» интересных «кусков мяса».

Крымский форум мне понравился тем, что начали откровенно говорить о проблемах. Кроме того, сами инвесторы стали интересоваться, что вообще есть в Крыму. Допустим, если вы сидите в Костроме и хотите узнать, что здесь есть, то лучшего способа сделать это нет. Встречи, знакомства, возможность задать любой вопрос – этим сильны форумы. В то же время, конечно, ведутся и переговоры. Например, я участвовал в переговорах о заходе сюда крупной российской сети под другим брендом, ее название я не могу озвучить. Этот очень крупный игрок как раз зашел через форум, и было очень важно, что такие «рыбы» заплывают и принимают решение работать в Крыму. А если такой игрок заходит, он сразу создает не десять-двадцать рабочих мест, а две тысячи в течение пяти лет.

Я не романтик, чтобы сразу после форума ожидать денежный дождь, но проблемы с ведением бизнеса, с имущественными отношениями, с землей были озвучены. Прозвучала шикарная идея приватизировать все государственные пансионаты и здравницы. Я бы сразу сказал (главе Крыма Сергею) Аксёнову и (полномочному представителю президента в КФО Олегу) Белавенцеву – давайте сделаем такую революцию, выставим всё, кто купит – тот купит. Ну, не дело государства этим заниматься, не свойственно ему, будет неэффективно. Даже если они не будут убыточными – это не показатель. В любом случае, пансионат не затрагивает те интересы всех крымчан, которые необходимо отстаивать, как, например, было в случае с «Крымэнерго». Мы же почувствовали определенный дискомфорт, когда (украинский олигарх Ринат) Ахметов приватизировал «Крымэнерго», и мы все столкнулись с тем, что частник отключал у нас больницы и роддома, потому что государство лишилось рычагов влияния. Такие предприятия я бы до последнего не приватизировал. Здравницы – иное дело. Под государством там или кухня будет плохая, или сервис...

Надо выстроить систему и все за пять лет распродать. Покупаете пансионат? Хорошо, вы платите за аренду земли, выплачиваете налоги, гарантируете зарплату сотрудникам и инвестиции, показываете проект развития – вот и весь готовый инвестпроект. Но ни в коем случае нельзя делать его обременительным для покупателя. Я категорический противник вымогать с инвесторов большие средства на выкуп, потому что я очень хорошо знаю математику этого бизнеса. Поверьте, этот бизнес может быть прибыльным, но всегда останется низкорентабельным. А если еще и тяжелый «входной билет», то он не окупится никогда. И ты сидишь и думаешь: «Есть у меня 20 млн долларов. Вложу их – и не верну больше. Так зачем инвестировать? Положу их в банк под процент, буду раз в год снимать деньги – они ни клятые, ни мятые, – чем организовывать работу здравницы». Отбивает охоту и высокая конкуренция в этом бизнесе, очень тяжело удержаться наверху. И при этом ты без конца тратишься в процессе – на обучение, на персонал, на менеджеров, ничего не зарабатывая. Поэтому «входной билет» должен быть минимальным – только под обязательства. Нам денег не надо, только вкладывай.

Еще одна революционная идея прозвучала на полях форума от советника президента Сергея Глазьева. Он предложил национализировать наиболее ценные прибрежные земли. Имеет ли эта идея право на жизнь?

У слова «национализация» очень плохой запах. Мы с Аксёновым национализировали объекты, делая это предельно прагматично. Мы шли на это, понимая, что идем против врагов, что это просто надо сделать, но с точки зрения мировой общественности, понятно, встретили не вал аплодисментов. И мы быстро все прекратили. Если бы, не дай бог, мы пошли дальше и сделали бы еще один шаг, то Крым на долгое время стал бы совершенно неинтересным регионом. Слово «национализация» для инвестора – как для рыбы динамит.

Я не знаю точно, в чем заключается идея Глазьева. Но не понимаю, как можно забрать землю у человека, у которого есть на нее госакт. Если вы купили участок, потратив деньги, то что бы вы делали дальше? Подали бы в суд? Проиграли бы. И у вас все забрали. Вы приходите домой. Какие бы первые слова за чашкой чая вы бы сказали?

Сейчас я точно не могу их сказать.

Вот представьте эту ситуацию и поймете суть. Люди будут нас проклинать. Приведу пример из истории своей семьи. Мой дед – из раскулаченных. Получил землю по столыпинской реформе. Наша семья была самая богатой в селе. Но раскулачили, все забрали, увезли в Сибирь, потому что он не согласился с этим – был упрямым, говорил о нарушении закона, и его вывезли. В такой семье вырос мой отец, который сам прошел войну, концлагерь, потом был членом партии – в общем, все этапы нормальной жизни. Но и он до конца не мог понять, как можно было забрать дом? Это, кстати, было в Молдавии, куда на тот момент входило Приднестровье. В итоге отец списался с властями – и так получилось, что они приняли закон о реституции. В селе нашли живых людей, которые подтвердили, что домом владела наша семья. И отцу вернули дом, прислали бумаги, предложив заняться оформлением. Он был в шоке, прибежал ко мне и предложил поехать – для него это было очень важно. Но уже мне ничего от них не надо. Единственное, что сделал – сфотографировался возле этого дома. Он, кстати, хорошо сохранился – в нем разместилось сельское управление газового хозяйства.

В общем, такое никогда не забывается, особенно если человек остается ни с чем. Это очень плохой путь. Я за выкуп, как было при строительстве в Сочи. Выплатили колоссальные деньги, выкупили собственность у людей – сделали на пять с плюсом.

Исключение, конечно, составляют ситуации с криминальным прошлым, здесь вообще без вопросов, но государство должно делать это и без национализации.

Сейчас доводится часто слышать от федеральных чиновников, что мы многое раньше делали неправильно. Но мы жили в такой стране. И что теперь – бульдозером весь Крым сносить и по новой строить? Надо улучшать имеющееся, исправлять по возможности аккуратно, учитывая интересы людей, а не как слон в посудной лавке. Зачем плодить пожизненных врагов Крымской весны? Они потом всегда с благодарностью будут вспоминать Украину. Нам это совсем не нужно.

Точно так же у нас предлагают переименовать улицы. Зачем? Вы постройте улицу и назовите ее, как хотите. Разве наши улицы инопланетяне называли? Нет, наши деды, наши родители. Сейчас их решение воспринимается иначе, но они это уже сделали, такое время было, нет смысла в это погружаться. Такое ощущение, что предпринимается попытка завести людей в очередное противостояние. Вот сделали новый сквер, назвали сквером Республики – вопросов нет. Памятник Екатерине восстановили – аналогично. Такому люди будут аплодировать.

Нас ждут выборы, которым предшествует предварительное голосование «Единой России». Уже сейчас даже не сметливому наблюдателю понятно, кто от ЕР пойдет на выборы. Точно так же понятно, что на всех трех округах победят кандидаты от ЕР. И раз уж все очевидно, то почему нельзя было сделать совершенно честное предварительное голосование хотя бы в части присутствия в СМИ?

Отчасти я согласен. Мы на старте пытались донести до наших федеральных коллег, что в Крыму особая ситуация, далекая от общероссийской. В регионах России устоявшиеся элиты, возможно, сложившаяся партийная бюрократия, которая препятствует росту молодых. И начинание (предварительное голосование) очень здравое – смести прокладку, выстроенную бюрократией на местах, и подтолкнуть рост молодежи в регионах. Логика в этом есть.

У нас другая история и прифронтовая территория. Никуда не исчезли (экс-премьер Крыма Сергей) Куницын, (глава нелегитимного меджлиса Рефат) Чубаров, (экс-депутат Верховной рады Украины Андрей) Сенченко и их приспешники. Мы хотим, чтобы ни одно их зерно не взошло больше здесь – это принципиально для крымчан. Не потому, что мы с Аксёновым хотим узурпировать власть, я так вообще не хочу себя видеть политиком. Я хочу, чтобы молодые люди создали новый класс политиков в Крыму. Надеюсь, что они будут лучше, чем те, кто у нас был к концу той, украинской, демократии. Скажем, на старте карьеры Куницына я помню его достаточно интересным региональным политиком. Во всяком случае, мне как предпринимателю он импонировал своими подходами, простотой, ясностью мысли, незабюрократизированностью. И во что он превратился? Или Сенченко? Даже язык не поворачивается назвать его политиком. А начинали с простых вещей. Под конец они вообще никого не подпускали. Нужно было быть или с тем, или с другим – самостоятельно выбиться было невозможно.

Нам удалось смести это «завоевание». Мы создали поле без сорняков – теперь можно расти. Конечно, вопрос в том, кто вырастет из нынешних саженцев, поэтому мы на первое время просили ручное управление, чтобы определиться с кандидатами. Но нам сказали, что процедуру ради Крыма менять не будут.

Ни одному желающему участвовать в предварительном голосовании я не отказал. Честно говорю – приходили многие депутаты Госсовета. Я всем говорил об одном непременном условии: узнайте, чем вообще занимается депутат Государственной думы и уже после принимайте решение. Деньги на выборы и стремление к статусу – это далеко не все. Но в голове у многих до сих пор картинка Верховной рады Украины: статус, неприкосновенность, а дальше – хоть трава не расти, даже карточку для голосования отдавали. Мне разница в подходах очевидна.

Сами-то Вы видите себя депутатом?

Себя депутатом я не видел и не вижу. И если наступит такой момент, а он наступит не так и нескоро – нельзя пересиживать в политике, я не хочу быть депутатом Госдумы. Не потому, что я не уважаю этот орган. Но надо быть законодателем, с утра до вечера сидеть и читать законы на сотни страниц, реально заниматься этим. Мне нравится живая работа – ездить в регионы, общаться с коллективами, с людьми. Я на этом вырос как политик и не хочу променять ни на что.

И большая часть желающих баллотироваться тоже исчезла, их нет в праймериз. Могу назвать фамилии десятка людей, которые передумали не то что в праймериз участвовать, а вообще отказались от мысли о депутатстве. Я вообще почему регистрировался? Технологическая вещь: если мы – Аксёнов или я – не идем, то людям становится неинтересно. Это крымская особенность, ни в одном регионе такого нет. А нам важно, чтобы люди пришли на выборы.

В Москве неоднозначно отнеслись к моей идее – дескать, у нас так не принято. Но прямого запрета не было, я решил зарегистрироваться и подать пример, так как накануне праймериз мы думали, что очередь из желающих будет до Куйбышевского кольца (около полутора километров от штаба «Единой России» в Симферополе), а после старта кампании выяснилось, что их не особо и много – необходимо было поработать и создать конкуренцию. Но мы же представляем Крым и не можем брать кого попало. Нужно, чтобы человек был готов, чтобы у него было юридическое образование, опыт. Вот как появился в кандидатах на предварительное голосование (первый вице-спикер крымского парламента) Константин Бахарев? Человек никем не хотел быть. Я не уверен, что он еще сегодня хочет быть депутатом Госдумы. Но Бахарев и тот же (вице-спикер крымского парламента) Андрей Козенко имеют опыт законодательной работы. Причем Козенко взялся с энтузиазмом, он хочет – так пожалуйста.

Вы можете лишиться двух заместителей…

Да у нас еще есть! Но мы не хотим, чтобы Крым представляли неподготовленные люди. Я понимаю настороженность. Скажем, зарегистрировался Олег Егоров, он из донецкой команды. Если он завтра убедит избирателей, и народ скажет «нет» Бахареву, то у нас нет инструмента переиграть ситуацию. Да и зачем? Мне все они искренне нравятся. Там нет наших врагов, откровенных врагов. Я боялся, чтоб туда дурак не попал. Понятно, что мы хотели присутствия уровневых кандидатов, но если люди выберут своего, то как это спрятать? Невозможно.

Допустим, как появился (депутат Госдумы) Олег Лебедев? Он бывший крымчанин, сам приехал. Мы ему не рекомендовали участвовать, потому что мы знаем менталитет крымчан, которые не любят приезжих. Он решил попробовать – хочет всем доказать, что он крымчанин. Его заслуга перед нами с Аксёновым в том, что в сложный период, еще до сессии (27 февраля 2014-го), он нас поддерживал, прилетал сюда. Тогда (донецкий экс-премьер Крыма Анатолий) Могилев высказался, что депутатам Госдумы запрещено сюда приезжать – имелись в виду Слуцкий и Лебедев. Мы ему за это благодарны. Но сейчас ему придется самостоятельно идти и доказывать состоятельность.

Я предупредил всех, в том числе в счетных комиссиях, о недопустимости подтасовок. Участники предварительного голосования угрозу поняли и кинулись в поля – написали заявления, бросили работу и мечутся теперь. Мне даже жена сказала, что по телевизору стала часто видеть Лебедева. Я же его туда не гоню, даже не знаю, как он туда попадает и как договаривается. Он использует свой ресурс. Человек, у которого есть свой ресурс, интересен избирателю. А человек, которой и за себя-то не может постоять, никому не нужен.

Нам сейчас важно соблюсти процедуру. Я нацелен на то, чтобы она была в полной мере соблюдена.

Выводы по итогам предварительного голосования делать будете?

Для себя я уже увидел очень важный инструмент: следующие региональные выборы мы будем проводить только по такой системе. В последний раз мы выбрали 2 900 депутатов, а в устранении последствий энергетической блокады участвовало 2 300. То есть 600 куда-то делись – начали прятаться, избегать своих депутатских обязанностей. Целых 20% под разными поводами – то ли заболел, то ли слег – уклонились. Я-то понимаю, что это вранье. Очевидно, что прямых обязанностей у депутата нет, но это был вызов в нестандартной ситуации, когда можно было проявить себя. Отказавшиеся – это ошибка, не граждане. Именно такой ошибки нужно избежать в дальнейшем проведением предварительного голосования.

У партии хватит ресурсов, чтобы провести такую процедуру по всему Крыму?

Есть проблема с кадровым ресурсом, не с финансовым. Финансово процедура по организации не такая сложная и затратная, как может показаться. К тому же, все идет из федеральной партийной кассы. Предвыборная кампания кандидатов – это другой вопрос.

Сейчас, если мы увидим по кому бы то ни было негатив, отрицательное отношение людей, то я сразу попрошу отказаться от участия.

Сейчас основное поле битвы в информпространстве – реализация Федеральной целевой программы развития Крыма до 2020 года. Но участвуют в ней федеральные и республиканские исполнительные органы власти, а Госсовет Крыма стоит как бы в стороне. Понимаем, что это не совсем так, но все же не видно, что действительно делается крымским парламентом для реализации ФЦП?

Это не наши полномочия. Как только депутаты начинают заниматься исполнительными функциями, возникают конфликты. Мы помним это по прошлой жизни. Как только запустилась ФЦП, мы попытались найти себя в ней, но никто же не передаст право подписи. Что толку сажать депутата на голову чиновнику?! Понятно, что ничего хорошего не выйдет. Мы участвовали в совещаниях, не пропустили ни одного. Но лишь как наблюдатели. Для себя в итоге мы нашли только такую форму: закрепим за каждым объектом депутата как куратора. Хорошая идея, назовем ее парламентским контролем. А сейчас выясняется, что курировать нечего, и функция не реализована.

Главное поле битвы – в Совете министров. На законодательном уровне все, что от нас требуется, мы моментально делаем, без задержек.

К самой программе у Вас есть вопросы?

Понятно, что ФЦП формировалась в особый период, в спешке – выхватывали по верхам, лишь бы запустить и узаконить. Сейчас выясняется, что и перечень объектов можно было поменять, и возможность такую дали, но каждая замена – это процедура. Тем не менее, это наш первый опыт, и я смотрю в будущее с оптимизмом – надо просто двигаться дальше.

Накануне Дня Победы не могу не спросить о Вашем практически личном проекте – мемориале на месте концлагеря в бывшем совхозе «Красный» под Симферополем. В мае будет открыта вторая очередь, но Вы анонсировали еще и третью. Что она будет собой представлять?

Со второй очередью было все понятно – это место, где сжигали людей, оно знаковое, святое, определили его историки. Оно, может быть, не очень удобно с точки зрения посещения – находится немного вдалеке от комплекса. Но именно там и происходили трагические события.

Вторая очередь строится за внебюджетные деньги. Я вообще считаю, что бюджет в этой части должен прекратить финансирование. Все должно быть за частные деньги, и я внес свой миллион рублей на вторую очередь. Мне доложили, что там все идет по графику.

Нужна ли вообще третья очередь Крыму? Не перебираем ли мы здесь? Может, лучше пойти чем-то другим заниматься? Это серьезные вопросы. Но я глубоко изучаю эту проблему и все-таки рассматриваю такую возможность. В этом деле очень важен общественный сигнал. Мне было очень важно, насколько будет востребован первый комплекс. Понятно, что это всё история, но ведь она может быть еще и раной, которую люди хотят всеми силами забыть? Оказалось, что тема очень актуальная, живая.

Вы правы, для меня тема концлагерей личная – мой отец был узником лагеря Заксехаузен под Берлином. И хотя из его рассказов я знаю очень многое о лагерях, оказалось, что далеко не всё. Изучил больше и понял, что они – проявление присутствия реального дьявола на земле.

Казалось, что мы исчерпали эту тему в «Красном», но она по-прежнему востребована. Дети туда ходят сотнями, но обустроено всё не совсем так, как нужно.

Возникла идея, которую я пока прорабатываю и хочу вынести на обсуждение: с учетом возможностей Центрального музея Тавриды сделать за попечительские деньги, в том числе мои, третью очередь в виде комплекса с условным названием «Крым в войне», который рассказал бы крымчанам о войне и о месте Крыма в ней более широко. Крым вступил в войну в 1941 году, прошел через оборону Севастополя, захват Керчи, партизанское движение, деятельность подпольщиков, затем были поражение в Севастополе в 1942-м и Керченско-феодосийский десант, освобождение Керчи, Багеровский ров, все трагедии и тяжелейшее поражение этого года, десятки тысяч убитых – только из Севастополя в совхоз «Красный» попали 70 тысяч человек. По предварительным оценкам, в крымских концлагерях погибло 200 тысяч безымянных пленных – это целый город. Потом самый тяжелый 1943 год – полный пессимизма и отсутствия веры, когда партизанское движение уменьшилось до 200 человек. Но на этом фоне приятные новости – победа в Сталинградской битве, люди воспряли духом.

Крым в отличие от других регионов пережил тяжелейший период. И я хотел бы в этом музее рассказать о нем. Ни один регион в Российской Федерации, если мы не берем Белоруссию и Украину, не пережил такой длительной и кровопролитной оккупации. Мы в этом плане в России уникальны: у нас война раньше всего началась и позже всего закончилась. Крым освободили в 1944-м в боях за Севастополь, когда передовые части уже въехали в Европу.

Об этих событиях надо рассказать! Сделать 3-4 зала в современном мультимедийном стиле, создать зал для «круглых столов» и обсуждения учеными проблематики, для экскурсий школьников. Создать настоящий центр изучения своей истории.

Вы можете взять за основу опыт музеев Волгограда?

Нет. В Волгограде все постройки советского периода – они монументальны, но не функциональны. Там невозможно провести день, даже присесть негде – приходиться постоянно ходить. Все современные технологии предусматривают восприятие через созерцание, осознание. Идея именно в этом.